Читаем How Humans Cooperate : Confronting the Challenge of Collective Action полностью

На основе компьютерного моделирования биоматематики также утверждают, что гены кооператоров могут закрепиться в популяции, если кооператоры взаимодействуют в основном с другими носителями тех же последовательностей ДНК - этот процесс называется "положительным ассортиментом". Это идентично инклюзивному фитнесу, о котором говорилось ранее. Далее, основываясь на результатах моделирования биоэволюционных игр, утверждается, что альтруисты могут процветать, если члены популяции склонны усваивать просоциальные ценности и "групповые" культурные практики, такие как этнические сигнальные устройства и обряды инициации. В этих случаях запускается процесс коэволюции генов и культуры, поскольку при наличии культурных предпочтений к сотрудничеству нарушители ценностей сообщества будут избегать, поэтому кооператоры будут большую часть времени взаимодействовать с другими кооператорами (таким образом, "цена" сотрудничества будет ниже). Кроме того, в таких группах наказание будет координироваться, что также снижает издержки наказания для индивида.

 

Подход, основанный на выборе культурной группы, начинается с предположения, что в глубоком прошлом человеческая социальная организация была основана на множестве дискретных и биологически ограниченных локальных популяций. Затем утверждается, что некоторые изолированные популяции каким-то образом развили кооперативное поведение на основе просоциальной психологии и культурных норм. Утверждается, что эти кооперативные популяции имели биологические эволюционные преимущества (более высокую среднюю приспособленность) при конкуренции с группами, имеющими менее кооперативно ориентированную психологию и культуру. Затем произошел групповой отбор, и просоциальность распространилась, когда кооперативные группы вытеснили группы с более низкой частотой социальных инстинктов и культурных ценностей, способствующих сотрудничеству. Согласно этому сценарию, менее кооперативные группы должны подражать культурным ценностям более кооперативных групп, чтобы избежать вымирания.

 

Камни преткновения при выборе группы

 

Приверженцы групповой селекции демонстрируют свое дарвиновское обожание, неизбежно цитируя следующий отрывок из книги Дарвина "Происхождение человека: And Selection in Relation to Sex (Darwin 1874: 150): "Не может быть сомнений в том, что племя, включающее многих членов, которые ... всегда готовы оказать помощь друг другу и пожертвовать собой ради общего блага, будет побеждать большинство других племен; и это будет естественный отбор". Однако сторонники группового отбора слишком охотно признают истинность дарвиновской модификации "без сомнения", поскольку его утверждение не имело эмпирической поддержки в то время, когда он его писал, и не имеет до сих пор. В качестве примера я привожу исследование Чарльза Уэгли (1969), посвященное двум бразильским племенам, говорящим на языке тупи: тапирапе и тенетехара. Тапирапе отличались социальным устройством, включающим совместную охоту и ритуальный обмен пищей между семьями, в то время как у тенетехара - группы, ориентированной на реку, - межсемейное сотрудничество и пиршества были относительно незначительными, поскольку рыболовством лучше занимались отдельные семьи. Уэгли документально подтвердил, что под давлением европейского влияния, включая внедрение эпидемических заболеваний, более ориентированное на кооперацию племя тапирапе пережило серьезное сокращение численности населения, поскольку становилось все труднее собирать людей, необходимых для групповой охоты и совместного потребления пищи. И наоборот, тенетехара не только выжили в новых условиях, но их население, судя по всему, росло на момент исследования Уэгли. В этом случае не было тенденции к распространению более кооперативно организованной группы за счет менее кооперативной. На самом деле сотрудничество оказалось невыгодным в свете меняющихся обстоятельств. Конечно, один пример не опровергает теорию, но он указывает на то, что мы должны помнить о том, что высокий уровень сотрудничества может повлечь за собой как издержки, так и выгоды.

 

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное