Homo Navicus, человек флота

— Как что делать, идти документы забирать. Дом-то хоть запомнил?

Жбанов кивнул и повел группу к бл…му домику, а Разгуляй распределял роли.

Жбанова спрятали в подъезде, а остальные рассредоточились по двору, скрываясь за деревьями и мусорными баками так, чтобы их сразу можно было заметить из окна квартиры.

Разгуляй нажал на кнопку звонка. За дверью его разглядывали в глазок.

— Откройте, особый отдел внутренней разведки комитета государственной безопасности. Не откроете — имею полномочия выбить дверь, — властным тоном произнес он и для пущей убедительности раскрыл перед глазком свой спецпропуск на корабль. Это сработало. Хозяйка квартиры была одна.

Разгуляй продолжил тем же уверенным тоном, импровизируя на ходу:

— Слава богу, вы живы. Где иностранный шпион, которого мы ведем от самого Новосибирска? Дело в том, что у него спецзадание — уничтожить генетический код русской нации. Надеюсь, вы патриотка. На счету этого резидента 738 загубленных жизней. Обычно, он выбирает самую красивую женщину в ресторане, проводит или не проводит с ней ночь, в зависимости от уступчивости дамы, а потом возвращается. Сейчас его излюбленное время — 5.30 утра. Видели бы вы эти отрезанные груди и ошметки гениталий! А кишки молодой жены академика, намотанные на люстру? Он очень хорошо владеет ножом — старая дамасская сталь, отточенный крис, режет тело, как масло. Вы не хотите увидеть свои внутренности, разбросанные по комнате? Он владеет особой техникой расчленения и жертва живет, созерцая все это, еще минут пятнадцать.

Хозяйка бросилась в туалет, ее стошнило от живенько нарисованных картин, а может от выпитого накануне.

— Его главное оружие — внешняя безобидность и даже беззащитность. Главное — задание. Ради него он может снести побои, промолчать и со всем согласиться. Не оставил ли он сигаретных пачек с отпечатками пальцев, окурков с образцами слюны, пятен спермы для идентификации, документов, одежды, или чего-нибудь иного? Молчите — хорошо. Мы уйдем, а он вернется. Жаль мне вас, молодая, красивая, а уже не жилец. Впрочем, выставим-ка мы у вас в квартире внутренний пост, иначе говоря, засаду. Человек пять, я думаю, хватит.

И, высунувшись в окно, гаркнул:

— Заходи, ребята!

Девица увидела, что двор заполнен неизвестными, выходящими из-за деревьев и направляющимися к подъезду, почти поверила в кровавую легенду и попросила:

— Не надо засады. Он, сволочь, документы забыл.

Она решила, что ментовская или гэбистская засада, оставленная на неопределенный срок, сильно повредит налаженному бизнесу.

Разгуляй, войдя в раж, пообещал походатайствовать перед руководством о награждении ее именными часами с надписью: «За беспощадную борьбу со шпионажем от СМЕРШ» и даже поцеловал ей руку, пытаясь переместиться от кисти к плечу — уж очень аппетитным оно было, но потом вспомнил, зачем он здесь и кто она такая, и затормозил. Девица поцелуям не сопротивлялась, согласно кивала, но подталкивала его к двери.

Крепко зажав в руке все документы Жбанова, обиженный Разгуляй наклонился к ее уху:

— А сутенерам скажи: еще хоть одного с нашего соединения тронут — всем экипажем придем. Бывай.

Девица лениво парировала:

— Если бы не твоя страшная ксива, хрен бы я тебе открыла. Таких не видела, вот и купилась, радуйся.

Она уже поняла подвох, но лучше отдать документы одного лоха, чем потерять бизнес.

Счастливый Жбанов, получив красную и зеленую книжечки, готов был поцеловать Разгуляя в любое место, и даже неоднократно. Разгуляй отбивался.

Дело закончилось для Жбанова простым лишением схода.

На расспросы сослуживцев он отвечал односложно:

— Да. Нае…ался. На всю жизнь.

Оставшиеся два месяца, до самого окончания ремонта, Жбанов благодарно поил находчивого снабженца. На берег он больше не сходил.

Весенний призыв

В бригаду привезли молодежь. Радовались все. Во-первых, матросы, которые меняли статус. Первогодки становились подгодками, подгодки годками, годки — гражданскими. Во-вторых, офицеры, в надежде, что уж этот призыв позволит залатать дырки в штатном расписании и будет лучше предыдущего, состоявшего из сплошных убоищ и уе…ищ.

Ну, как еще назвать человека, выращенного из простой чурки до командира отделения, опрометчиво отправленного в отпуск и вовремя из него не прибывшего?

С другой стороны, как можно обвинять человека (в данном случае командира подразделения, этот отпуск предоставившего), если он вырос в городе, а не глухом ауле (аиле) и не знает нравов, в нем царящих на протяжении веков?

Старшина Бердыбеков (Тихоокеанский флот на 98 процентов комплектовался матросами из Средней Азии и Закавказья) уехал в отпуск. Через десять суток, не считая дороги, он в часть не прибыл. Не прибыл и через двадцать. Командованию лодки пришлось докладывать о неприятном факте и отправлять на родину старшины целого мичмана.