Гвардеец

– У нас все спокойно, мама. Тишь да гладь. Жалованье платят исправно, на жизнь хватает. Если закреплюсь и устроюсь в Петербурге, обязательно привезу тебя к себе. Ты должна увидеть, какой прекрасной стала русская столица! Не думаю, что в Европе найдется много городов, способных с ней потягаться.

– Ты очень повзрослел, Дитрих. Уже не юноша, а мужчина… Тебе пора задуматься о будущем.

– Я всегда о нем думаю, мама.

– Подожди, сынок, не перебивай, – с улыбкой произнесла баронесса. – Род фон Гофенов не должен прерваться. Скажи, не нашел ли ту единственную, что тебе по душе?

– Увы, невестой я так и не обзавелся. У меня просто нет времени на ее поиски. Служба…

Показалось мне или нет, но мать облегченно вздохнула. Возможно, сама собиралась подобрать подходящую невесту или чисто по-матерински ревновала к другой женщине, которая может появиться возле единственного и столь любимого сына.

– Что же тебя привело сюда, Дитрих? Ты в отпуске или как?

– Мама, могу сказать тебе по большому секрету – я прибыл неспроста, у меня очень важное и – что самое главное – тайное поручение. Прости, не могу посвятить тебя в детали. Я дал присягу…

– А это поручение очень опасно?

Я закусил губу. Зачем волновать мать, которой и так много досталось от этой жизни?

– Ничего страшного, мама. Съездим в одно местечко и сразу вернемся. Всех делов – кот наплакал.

– Ох, обманываешь ты меня, Дитрих, правды всей не говоришь… – расстроилась баронесса.

– Не имею такого права – правду говорить. Даже тебе, мама, – честно сказал я. – Но ты не переживай. Убить меня непросто, покалечить тоже – видишь, какой здоровенный лоб у тебя вымахал. Сам кого хочешь обижу.

– Вижу, – засмеялась Эльза. – Весь в батюшку покойного, правда, тот чуток повыше был, или кажется мне…

– То мне неведомо, мама. Я его плохо помню, – сказал я и опять не соврал.

– Да как же тебе его помнить! Тебе всего-то два годика было, когда батюшка преставился. Но я всему, чему он просил, тебя выучила. Ты когда крестик мне показал нательный, небось, думал, что гневаться буду за то, что веру переменил?

– Думал, мама. Не знал, как и сказать. Потому, наверное, и не писал тебе. Обидеть не хотел.

– А я вот и не собираюсь на тебя гневаться. Все возвращается на круги своя, – вроде даже ликуя, сообщила баронесса.

– Простите, мама, не понял я… Что значат ваши слова?

– А то они и значат: с чего началось – к тому и возвернулось. Род наш фон Гофенов с давних пор счет себе ведет – с русского рыцаря по имени, согласно вере греческой, Агафон. Служил он в войске князя новгородского Александра, знаменитого битвой на реке Неве. Войско то прозывалось на русский лад дружиной. Хорошо служил, да не заладилось что-то. Не знаю, чем не угодил предок наш князю, но промеж ними обида великая учинилась. А поскольку грозила Агафону неизбежная смерть, пришлось ему в земли литовские бежать и там осесть со всей семьей и челядью. Это уже спустя время потомки его перешли в латинскую веру, сюда перебрались и основали род фон Гофенов. Замок разве что не успели отстроить. Вот и получается, что корни наши в земле русской произрастают. Не одни мы тут такие, почитай, половина баронов родословную от русичей ведет. И не случайно, видимо, тебя в Петербург потянуло. А уж то, что веру иную принял, так это кровь в тебе заговорила русская.

Честно говоря, история эта меня ошарашила. Я успел свыкнуться с тем, что все вокруг считают меня немцем, а тут такое открытие.

– Ну, хватит, заболталась я. Пойду проверю, как ужин готовится. – Женщина привстала, поцеловала меня в лоб и, велев отдыхать после долгого пути, ушла.

Я с удовольствием плюхнулся на мягкую перину, чуть смежил веки и сразу задремал. Сон продолжался немного – минут двадцать, не больше, даже еще не успели позвать к ужину. Причиной пробуждения стало чувство, что кроме меня в комнате еще кто-то есть.

Надо мной склонилась молоденькая пухленькая девушка с длинной и толстой косой, с розовыми щеками, чуть вздернутым носиком и голубыми глазами. Судя по одежде, она была простой крестьянкой, скорее всего латышкой.

– Здравствуй, милый, – сказала голубоглазка и прильнула к моей груди.

Так, кажется, я столкнулся с еще одной стороной из прошлой жизни Дитриха – интимной. Не знаю, насколько далеко зашли их отношения, но девушка была хороша, даже очень. Я осторожно прижал ее и стал нежно поглаживать по спине. Она откликнулась на ласку, впилась в губы жарким, сладким как мед поцелуем и вдруг отпрянула, когда за стеной послышался детский плач.

– Что случилось? – удивленно спросил я.

– Мне надо идти, – приводя себя в порядок, сказала девушка. – Дочка зовет.

– Дочка?

– Да, наша Ивета.

– У меня есть дочь?! – Я приподнялся на локтях.

Новости сегодня одна круче другой. И пускай к этому ребенку я не имею ни малейшего отношения, мой долг о нем позаботиться, ибо для всех я являюсь бароном Дитрихом фон Гофеном.

Девушка потупилась:

– Да, она родилась полгода назад. Знаешь, Ивета так похожа на тебя. Она будет красавицей. Покорит сердца многих мужчин, как ты покорил мое.

– Но почему я ничего не знал?