Гуру

– Иду, – кинула Бекки через плечо. Она встала, расправила рубашку, чтобы прикрыть бедра, и, прежде чем уйти, снова бросила взгляд на Сэм. – Знаешь, я сначала даже не поверила Лизе, когда она мне рассказала о той ночи, – проговорила Бекки. – Она бывает… непоследовательной. Да и не могу сказать, что не ловила ее на откровенной лжи. Будто я не вижу ее машину на парковке, пока она утверждает, что за детьми заедет Джош. Или когда она мне втирала, что она поедет «передохнуть» на пару недель. А Джош поделился со мной – естественно, втайне от нее – истинной причиной отъезда: у нее произошел нервный срыв. Очень тяжелый. – Она присвистнула. – Мне пришлось потом разгребать эту яму, а она вообще ничего потом об этом не хотела говорить. Будто мы должны были изображать, что все это – абсолютно в порядке вещей. Я люблю Лизу, но она приучила меня воспринимать все, что она говорит, с долей здорового скепсиса. И все же я серьезно задумалась над ее признанием. – Бекки выдержала паузу, осматривая Сэм с головы до пят. – И то, что она рассказала мне, звучит вполне в твоем духе.

– Я не… – Сэм остановила себя. – Я не должна здесь распинаться перед тобой и оправдываться. Я ничего особенного не сделала. Нет доказательств – нет дела. Ничего у вас нет. Потому что все это неправда.

– Хм. Даже смешно. Я же читаю твою писанину для «Шакти», – заметила Бекки. – Была у тебя статья. Пару лет назад. Наверно, в 2018-м? Ты писала, что самый главный шаг для всего движения – относиться к жертвам с безусловным доверием. «Даже когда имеются все доказательства… – начала цитировать по памяти Бекки, – в том числе медицинское освидетельствование или чистосердечное признание виновника, патриархальное общество продолжает относиться с подозрением к жертвам насилия». – Очередная улыбочка. – Отличная статья получилась. Наводит на определенные мысли.

– Я хороший человек, – обессиленно выдавила Сэм.

– Саманта, каждый насильник – и каждая насильница – успокаивает себя этой мыслью, разве нет? – сказала Бекки и захлопнула дверь перед ее лицом.

29

Саманта забралась в машину и задом выехала с подъездной дорожки перед домом Бекки. Ноги тряслись, а в груди все так сильно сжалось, что было больно дышать. Надо было где-то посидеть, успокоиться и собраться с мыслями. Но вернуться домой она не могла. Не сейчас. Сэм не хотела, чтобы мать ее увидела в таком состоянии. Проехав через центральные районы Бенфорда, она остановилась рядом со знакомым дайнером «У Делайлы». Сэм так сильно вдарила по тормозам, что каблуки зацепились за водительский коврик. Она прошла внутрь заведения.

– Что вам принести? – поинтересовалась официантка, миловидная латиноамериканка примерно возраста Сэм.

– Только чай со льдом, – ответила Сэм. Официантка бросила взгляд на улицу.

– В такой-то день? – удивленно поинтересовалась она. – У вас, похоже, горячая кровь в жилах. – Когда принесли чай, Сэм сделала глоток и вдруг задрожала. То ли от шока, то ли от холода. Она и сама не знала, от чего именно. «Насильница». Она все проигрывала в памяти момент, когда прозвучало это слово, и ту ухмылку, с которой оно было произнесено Бекки. Она не была… Она такое никогда бы не сделала. Сэм никогда не доставила бы другой женщине ту боль, которую пережила сама. Это было просто невозможно. Замерцал экран телефона. Она сразу ухватилась за гаджет в надежде, что это Лиза.

Неизвестный номер: Привет, Сэмми! Надеюсь, что у тебя все в порядке! Я все пытался выбить адрес твоей почты у твоего менеджера, но все тщетно. C’est impossible. Мне написала какая-то дама из нью-йоркской газеты, спрашивает о нас. Я не знаю, что ей сказать.

Она проверила выставленную на профиле в Ватсапе фотографию, и, когда увидела, кто ей написал, ее настиг такой приступ тошноты, что ее чуть не вырвало прямо на стол. Сердце колотилось, но она заставила себя прочитать остальные сообщения от него. Судя по всему, у него новый телефонный номер, старый она уже давно заблокировала. Не в ее силах было терпеть сообщения в три часа утра о том, что он продолжает вспоминать произошедшее между ними, и о том, что он до сих пор заводится при мысли о той ночи и начинает ласкать себя там. Может быть, и она иногда вспоминает обо всем случившемся, вопрошал он.