Гуру

– Надо мыслить стратегически, – Джейн несколько смягчила тон. – Вспомни о последней книжке Гленнон Дойл. Она была в чарте эдак с миллион недель[15]. Мы хотим проделать то же самое с тобой. Ты уже один раз этого добилась. И мы обе знаем, что ты можешь повторить успех. – Она остановилась. – Я не шучу: я думаю, что такая книжка может стать еще большим феноменом, чем «Безмолвие».

– Вау. – Сэм ощутила прилив адреналина во всем теле. – Ты правда так думаешь?

– Ну конечно. – Менеджер издала хриплый смешок. – Боже, как же я рада! Не знаю, как ты умудряешься проворачивать все это дерьмо, но ты уникум, Саманта Миллер. Ты непотопляема.

Сэм отключилась, собрала письма и аккуратно убрала их в резной ящик. Тут ей на глаза попалась еще одна их фотография с Лизой. Они обе были одеты, как Дрю Бэрримор в «Безумной любви»: белые майки без рукавов и клетчатые рубашки, повязанные поверх джинсов. Сэм и Лиза, держась за руки, отклонялись друг от друга в противоположных направлениях, будто бы выполняя упражнение на доверие в ходе корпоративного тимбилдинга. На улице уже стемнело, а Саманта все еще вглядывалась в фото, пытаясь сдержать ужас, который бился в ней, будто бы у нее в груди выросло второе сердце. Они любили друг друга когда-то, в этом Сэм была уверена. Теперь надо было только напомнить об этом Лизе.

9 Январь 1999 года

Она уже почти уснула, когда голос Лизы вырвал ее из объятий сна. Ворча, Сэм натянула стеганое одеяло на голову.

– И так каждый раз, – пожаловалась она. – Я отказываюсь смотреть с тобой ужастики, если ты потом будешь психовать, как только мы выключаем свет в комнате. Бесит.

– Да не в этом дело, – Лиза запнулась. – Я спросила, как себя чувствуешь во время этого. Ты знаешь, о чем я. – Она понизила голос до едва слышного шепота. – Секс. – Они обе провели следующую минуту в молчании. Когда они были помладше, они постоянно рассуждали о том, что будет, когда они останутся у кого-нибудь «на ночь», и обещали друг другу обязательно поделиться опытом во всех кровавых деталях. Но уже прошло два месяца с того момента, как Сэм рассталась с девственностью, и сейчас Лиза впервые подняла этот вопрос. Пауза была объяснимой: для Сэм все это также казалось необычным, будто бы она бросает подругу на произвол судьбы, предает ее, переживая что-то такое, что Лизе еще предстояло узнать. Проще было прикинуться, будто бы ничего не случилось.

– Это больно?

– Немного, – признала Сэм. – По крайней мере, поначалу. Вот почему важно, чтобы это было с подходящим парнем. С человеком, которому ты небезразлична. Таким парнем, как Джош. Ты понимаешь, о чем я. А сейчас… хорошо. – Она имела в виду в первую очередь, как хорошо было Джошу, который так отчаянно проталкивался в нее, будто бы только с ней он обретал единство с собой. Когда он ее покидал, обещая, что обязательно позвонит ей, Сэм разглядывала свое обнаженное тело в большом зеркале. Не осталось былого отвращения от созерцания самой себя. Она рассматривала свое тело с чувством на грани признательности, понимая, насколько мощным было его воздействие и как сильно оно заводило бойфренда. И думалось ей, что, может быть, она все же не была такой омерзительной, как она когда-то опасалась.

– Кажется, я проникаюсь к нему чем-то, – проговорила она тихо. Сэм впервые признала это. Во тьме озвучить эту мысль казалось безопаснее, будто она могла в любой момент при необходимости отозвать ее обратно, настояв, если бы Лиза упомянула об этом позже, что ей все приснилось. – Я… Я, кажется, люблю его.

– Вот это да! Блин! А он тебе признался уже? – Лиза свернулась калачиком и прижалась к Сэм. Сэм чувствовала на своем лице горячее дыхание подруги.

– Еще нет. Но, я думаю, скоро все произойдет. – И она собиралась сразу же ответить ему взаимностью. Слишком важны слова «Я тебя люблю», чтобы играть в игры. – Может быть, Джош вообще моя половинка? Представляешь, что будет, если я свяжу жизнь с моим школьным бойфрендом?

– Стоп-стоп! Секундочку! Мы вроде бы решили, что это мы с тобой родственные души, – пошутила Лиза. – Когда ты успела променять меня на какого-то парня?

Сэм дотронулась до руки подруги и погладила шрам на ее коже. Ей вспомнился день, когда Лиза упала со своего переднего крыльца, как она вопила, пока кровь из ладоней заливала бетон под ней. Крови было ну очень много. Красным окрасилась и земля, и майка Лизы, и ее неоново-розовые шортики. А Сэм даже не запаниковала. Она прошла на кухню, схватила острый нож и надрезала себе ладонь, резко втянув в себя воздух, когда кровь разлилась по мягкой плоти. Вернувшись во двор, она взяла руку Лизы в свою, прижала рану к ране и подождала, пока плач не прекратился.

– Вот и все, – сказала она, крепко удерживая руку подруги. – Теперь мы с тобой сестры.