Грубиян на одну ночь

— Прекрасный выбор, — сообщает любезно.

— Спасибо… — шепчу, впиваясь глазами в открывшуюся в конце коридора дверь.

— Выходим! — командует Марк, активно жестикулирую.

За дверью нас ждет яркий дневной свет и аномально теплый солнечный осенний день. Насыщенный осенью ветерок шевелит желтые листья под ногами, но маленькие каблуки моих туфель не позволяют нанизать на них целую коллекцию этих листьев. Пока огибаем заднюю пристройку, двигаясь на звуки саксофона, у нас под ногами настоящий желтый “ковер”.

— Ждем, — Марк выглядывает из-за угла, давая знак остановиться. — Наш выход, — уступает нам дорогу.

Мое сердце снова разгоняется, и я крепче сжимаю свой букет.

Я вижу два ряда выставленных на газоне стульев и десятки голов. Там нет ни одного свободного места, и все эти головы поворачиваются к нам, но мои глаза цепляются за высокую фигуру под свадебной аркой в конце прохода между гостями.

Музыка нарастает по мере нашего приближения.

Расправив плечи, чувствую, как потеют ладони.

Что со мной?!

На фоне озера и парка вся эта композиция выглядит невероятной. Все здесь выполнено безупречно, но я с паникой думаю о том, нравится ли это ему. Сжимая локоть отца, я улыбаюсь, реагируя на щелчки затворов фотоаппаратов.

Мимо моего взгляда проносится лицо Матвея, которое наполовину скрыто объективом его камеры. Убрав его, парень широко улыбается и машет мне рукой. Я вижу заплаканное лицо своей матери, которая активно трет его носовым платком. Вижу коллег и друзей. И, вижу стоящего в конце ковровой дорожки мужчину.

Кажется, я на секунду глохну, впиваясь глазами в его лицо.

Стоя вполоборота и положив одну руку в карман брюк, Глеб смотрит на нас, сощурив от солнца глаза. На нем классический черный костюм, белоснежная рубашка и черный галстук. На кармане пиджака слева — бутоньерка в тон моему букету. Гладковыбритое лицо обращено ко мне, и мои колени начинают дрожать. От того, как идеально сидит на нем этот строгий костюм готова захлебнуться слюной. Он чертовски сексуальный. Просто чертовски…

Волнение сметает возбуждение, а потом наоборот.

Пока иду по проходу под звуки какой-то душещипательной музыки, чувствую себя эмоциональной сумасшедшей.

Чувствуя его взгляд повсюду на своей коже. На волосах, на руке, сжимающей букет. Мне хочется нещадно впиться зубами в свою губу, но я велю себе улыбаться.

Здесь есть и “его” гости.

Два его армейских товарища с супругами, его деловой партнер, его сестра и ее муж. Еще несколько человек, с которыми он работал в убойном отделе. Всех их мне помог найти его зять, с его сестрой я по-прежнему не знакома.

Чем ближе я подхожу, тем отчетливее вижу черты его лица и их выражение. На его твердых губах елезаметная улыбка, от которой на щеках проявились легкие морщинки. Глаза смотрят в мои, и у меня по спине бегут мурашки.

Вынув из кармана руку, Глеб протягивает ее мне, и я хватаюсь за его сухую сильную ладонь, быстро освободив локоть своего отца.

— Привет… — шепчу, глядя на него снизу вверх.

— Привет… — его тихий голос проходит сквозь меня мелкой рябью, оставляя повсюду следы.

Теперь проведенное без него время кажется мне пыткой. Оно было пыткой, потому что раз пятьсот мне хотелось наплевать на свои принципы и примчаться к нему, умоляя ничего не комментировать.

Пока ведущий читает всякую чушь о том, как нас с Глебом свела любовь, не могу оторвать от него глаз. Своих он тоже от меня не отводит, а потом сотрудник ЗАГСа начинает свою церемонию. Все эти банальности, которые сейчас не кажутся мне таковыми. Мне не смешно, не весело. Я снова чувствую близкие слезы, когда надеваю на бензымянный палец своего мужа широкое и очень увесистое обручальное кольцо, в комплекте с которым идет мое. Точно такое же, только гораздо меньшего размера. Несмотря на всю его простоту, не заметить такое кольцо на моем пальце просто невозможно. То же самое касается Стрельцова.

— Можете поцеловать невесту…

Гости взрываются аплодисментами, а по моим внутренностям проходит мандраж.

Исходя из формулировки, целовать должен он, а не я, и этот нюанс, несмотря на свою патриархальность, заставляет трепетать живот.

Обняв ладонью мою щеку, Глеб склоняет ко мне голову. Уронив букет, сжимаю пальцами отвороты его пиджака. Его дыхание касается моих губ за секунду до того, как это делают его губы. Несмотря на окружающий нас балаган, десятки взглядов, шум ветра и все прочее, я не чувствую ничего, кроме Стрельцова.

Закрыв глаза, растворяюсь в этом касании.

Глеб шумно втягивает в себя воздух и сильнее сжимает мой подбородок. Раскрывает мои губы своими, и когда соединяет наши языки, я со стоном обнимаю руками его шею. Его руки сжимают меня в ответ. Все скопившееся за последние недели напряжение испаряется. Растворяется в моих ощущениях от близости сильного тела вокруг меня. Жадных мужских губ на моих и запахе его парфюма.

— Я думал, ты будешь кусаться… — бормочет мне в губы.

Заглянув в его глаза, смеюсь.

В них тоже плещется веселье, и вопрос нравится ли ему все это или нет отпадает сам собой.

— Только, когда останемся наедине, — обещаю ему.

— И когда это будет? — осматривается, повернув голову.