Громобой

Но не она ли только что так хотела этого? Не она ли стремилась изменить свою тоскливую жизнь, бросившись в реку? Разве она хотела, чтобы

исчез ее славный и добрый мир, чтобы оказалась она в этой чужой и злобной деревне. Нет, это не деревня, а целая вселенная, в которой нет ни теплого дома, ни любимого человека, ни маленьких радостей, ни утреннего весеннего ветерка, ни осенней пробежки по дорожкам парка, ни летней душной ночи в палатке в обнимку с крепким мужским телом - ничего, только страшные жестокие люди и их тупая жизнь, весь смысл которой: еда, работа ради этой еды и бессмысленное совокупление все равно с кем.

Но если она заранее знала, что сейчас ее снова занесет в эту гадость, то, наверное, можно будет заранее прочувствовать и как отсюда убраться? Может, совершенно необязательно ради этого тонуть в бескрайней и быстрой реке? Может можно управлять этими перебросами из жизни в смерть? А, главное - обратно, из деревенской смерти в опостылевшую жизнь? Как глупо. Так же глупо, как ссориться с Давидом из-за той смазливой шлюшки… Шлюшки? Ну да, а кто она? Какие дурацкие мысли лезут в голову.

Ей холодно.

Сколько может лежать человек на голой земле? И, главное, где? То ли рядом с деревней, то ли опять далеко, надо бы оглядеться, понять. Если у реки, то надо сразу кинуться в воду, не дожидаясь чувства возвращения, река - вещь испытанная. Хотя и очень неприятная. Как это неприятно - тонуть! Открывай глаза, Салли. Ты вернулась! И приятно щекочет под ложечкой - приключение! Страшно. И весело.

Она открывает глаза. Место ей незнакомо, но деревня где-то рядом. Вдалеке видны крайние дома, у которых из трубы картинно ползет вверх белый дымок. Оказывается, она лежит в траве небольшой канавы у самой дороги. Пахнет нагретой прелой листвой и еще чем-то незнакомым и добрым. Забавно: она лежит одетая в ту же деревенскую робу непонятного грязного цвета, в которой тут ходят все. Ее удобная и привычная одежда сама собой куда-то пропала.

Салли поворачивает голову. Прямо перед лицом качается на зеленой ножке красный шарик земляники. Она машинально срывает ягоду, кладет в рот и раздавливает языком сладкую теплую мякоть. Вкусно! Ну что ж, надо идти.

Она поискала глазами другие ягодки, не нашла, вздохнула, собралась с силами, встала и отряхнулась. Похоже, в этот раз ее выбросило с другой стороны деревни. “Вбросило!” - улыбается она, я как десантник прямо. Кстати, Гарри говорил, что санинструктор Зорахдо того, как превратилась в Хельгу, служила в десанте. Теперь  эта Хельга, как ни относись, единственная ее надежда. Надо снова идти к ней, снова пытаться поговорить по душам, в конце концов, она такая же гражданка Каганата как и Салли. Она точно так же попала сюда из цивилизованного мира, а не выросла в этом мерзком месте, хоть какие-то моральные принципы должны же были у нее остаться! Да, она приказала ее выпороть, но не садистка же, и тогда говорила, что симпатизирует Салли. Может, поможет… Поможет что? Салли сама не знает, но очень хочется чего-то нового, странного, может, даже и страшного.

Да нет, слабо верится в милость старосты к пришелице. Салли вспомнила Никиту, которому так легко была отдана Хельгой в рабство, вспомнила ужасный этот “праздник”, ноющие от работы мышцы - это не тарелки в посудомойку и не белье в стиралку закинуть. Вспомнила про побои, когда мужчина нисколько не сдерживаясь, со всей силы наносил ей удары. Разрывающее низ живота насилие. Снова пережить все это? Ни за что!

Хорошо, а выход-то какой? Вернуться? Бежать, никого не спрашивая, к реке, может, получится как в прошлый раз. Салли буквально чувствует, как вода заливает рот, легкие, как мучительно трудно не дышать, как лопаются от напряжения глаза и в голове пульсирует одна мысль: я сейчас умру. Малоприятное ощущение, мягко говоря!

Нет, это не выход. Разве за этим она сюда пришла? Но что бы то ни было, издеваться над собой она больше не позволит. Сегодня деревню ждет сюрприз, уговаривает она себя, к ним попала не слезливая слабая девица, а уверенная в себе обозленная женщина. Что лучше: утонуть или быть забитой насмерть? Да какая разница, по большому счету, но в любом случае, лучше сопротивляться. Так будет проще и честнее перед самой собой. Погибнуть в борьбе, романтично думает она, где-то в глубине души понимая, что это обуревающие ее страсти - это очередная мыльная опера. Но никуда не денешься, придется воевать. Воевать за себя, за свое место в этом мире. Черт побери, опять какой-то сериал…