Гром среди ясного неба

Примерно через каждые сто ярдов он поворачивал направо и выходил к котловану. Наконец он увидел маленькую деревянную будку с наклонной крышей, покрытой рубероидом. Она выглядела как общественная уборная. Однако его внимание привлекло сложное переплетение проводов, которые шли туда. Один из них по крайней мере должен был быть телефонным. Скорее всего, это какой-нибудь контрольный пункт или будка прораба. Отсюда, с края карьера, просматривалось примерно три четверти громадной воронкообразной ямы. Контролировать весь котлован с одной точки было невозможно. Вероятно, таких будок было несколько. И в каждой из них, наверное, сидел контролер, имеющий телефон. Но какой? Может быть, только внутренний? Скорее всего здесь все же есть какой-нибудь коммутатор, какая-то возможность связаться с внешним миром. Поль решил рискнуть и все выяснить.

От главного шоссе, идущего вокруг карьера, к будке вела разъезженная служебная дорога. Но Поль не пошел по ней. Он пересек шоссе прямо за будкой и, стараясь идти спокойно, непринужденной походкой приблизился к ней с тыльной стороны, где имелось маленькое окошко. Заглянув в него, он увидел спину человека в рабочей одежде и стальном шлеме. Человек стоял у стола перед большим окном, держа в одной руке бинокль, в другой — телефонную трубку.

Опять послышался глухой взрыв, и человек повесил трубку. Настало время действовать. Но что предпринять? Сломанное запястье в каком-то смысле облегчало выбор. Не могло быть и речи о том, чтобы бороться с этим человеком. Но пробовать объяснить ситуацию наверняка бесполезно. Можно было бы воспользоваться револьвером, но как? Конечно, чтобы только припугнуть. А что, если тот примет вызов? Сможет ли он выстрелить? Поль не имел представления. В конце концов, что значила жизнь одного человека по сравнению с жизнями и безопасностью всех людей в Тарсусе? Но такая логика некоторым образом оправдывала бы их приказ стрелять в него без предупреждения. Поль все еще был погружен в раздумья, все еще спорил сам с собой, злился на себя, когда вдруг услышал через решетчатое окно телефонный звонок. Он снова заглянул внутрь и увидел, что человек говорит по телефону. Потом, резко положив трубку, он почесал затылок и вышел. Невозможно было поверить, что все складывается так удачно! Человек сел в грузовик, завел мотор, включил передачу и помчался к шоссе, поднимая клубы пыли.

Не мешкая ни минуты, Поль обошел будку и вошел в нее. Он поднял трубку и услышал голос телефонистки с отдаленного коммутатора.

— Коммутатор, слушаю вас.

— Код шестьсот семнадцать, телефон четыреста тридцать два ноль пять четырнадцать.

— Это служебный разговор? — спросила она певучим голосом.

Поль замялся. Он не знал здешних порядков. Допустим, он попробует схитрить и скажет «да», но кто его знает, возможно, такой разговор должен кем-то санкционироваться. Но сам вопрос предполагал, что служащие имели право заказать и личный разговор.

— Нет,— ответил он.

— Ваша фамилия и отдел, пожалуйста.

Поль взглянул на стол. Кем бы он мог назваться? Он притворился, что у него приступ кашля. Придерживая трубку около уха, он лихорадочно рылся здоровой рукой в бумагах, лежавших на столе. Затем взглянул в глубокий средний ящик стола. По всей видимости, он — Джон Карр.

— Фамилия и отдел,— повторила телефонистка с нетерпением.— Нам нужно знать, кому направлять счет.

— Джон Карр, контролер автотранспорта.

У него не было ни малейшего представления, был ли Джон Карр тем человеком, которого он видел в будке, или его начальник. Просто нашел бумагу, подписанную Джоном Карром, контролером автотранспорта. Но это его выручило. Телефонистка ответила:

— Хорошо, мистер Карр.

И за этими словами, которых Поль ждал с таким трепетом, он услышал еще более радостный звук — звук набираемого номера.

— Отдел патологии, контора доктора Розенталя,— сказал голос на другом конце линии.

У Поля было чувство, что его соединили с раем.

— Доктора Розенталя, пожалуйста,— попросил он.

— Кто его спрашивает? Он помедлил и сказал:

— Поль Донован.

Почти тут же он услышал голос Розенталя.

— Поль! — воскликнул он.— Я тебя не ждал. Я полагал, что ты вернешься на следующей неделе.

— Я еще не вернулся.

— О! Как там? Хорошо ли проводишь время? Что интересного?

— Слушай, Арни. Только слушай. Мне необходимо сообщить тебе нечто невероятное. Но я не сумасшедший. Ты должен мне поверить. Я в здравом рассудке. Только слушай.

— Хорошо, я слушаю,— сказал Розенталь.