Гридень 4. Взлет

Я акцентировал внимание на том, чтобы русичей, по возможности, брали в плен, пусть я могу и передумать с этим и умертвить всех пленных, если, к примеру, у нас начнется нехватка еды, даже пространства. Это не проявление жалости, или жестокости, скорее более рациональный подход.

Братство расширяется. У меня планы на продолжение экспансии и они амбициозные. А людей все равно не хватает, тем более с учетом того, что в продолжающейся войне уже потеряно более трехсот братьев или послушников в Братстве. И битва не закончилась. Так что прокормим воинов, а там посмотрим, может кто и сгодиться, чтобы не в Братстве быть, но представлять наши интересы, к примеру, на Урале, или на Дону.

Я завязал мокрую тряпку у себя на лице, все-таки угарного газа много, и вновь направился на смотровую площадку. Бой с конными вражинами закончился. Не знаю даже, что бы я делал на месте врага. Вроде бы они и правильно себя ведут и грамотно обступали, создавали множество очагов сражения, но и мы предполагали такие атаки. Узкое дефиле — оно потому и узкое, чтобы бить можно было супостата. Думаю, что сюда больше не полезут.

А что еще? Холм соседний? Там жуткий пожар и ветер частью гонит на нас дым, но и врагам не комфортно, тем же спешившимся мятежным ратникам. А когда там все выгорит, холм будет лысым и в черноте. Полезут оттуда, так забросаем камнями.

На реке же ситуация была переломлена в нашу сторону, как только до вражеских кораблей добрался отряд Стояна. Уже наученные и получившие опыт абордажных боев, «стояновцы» сразу же захватили инициативу. Развернувшись, в бой вернулся и Боброк, до того командующий моим «флотом». Хотя почему я так скептически? Флот и есть.

В итоге река оставалась за нами. И это может сильно нам помочь в будущих сражениях.

— Подсчитали потери? — усталым голосом говорил я через час после того, как на всех участках противник отступил.

— Не точно, но мы потеряли две полные сотни убитыми. Раненых не много, до пяти десятков, — отвечал Алексей.

Он сам был раненный, правая рука весела на повязке.

— По врагу? Сколько наколотили? — последовал следующий вопрос.

— Сложно сказать, нужно посмотреть еще соседнюю гору, там все еще горит лес. Но конницы до трех сотен, половецких конных лучников до ста шестидесяти, еще речников более ста пятидесяти. Так что может быть и до тысячи человек потеряли наши враги, — доложил Алексей.

— Узнал, кто командовал приступом? Сам Игорь Ольгович, или все же галичский князь Владимирко? — обратился я к Богояру.

— Владимирко и он погиб. Нашли под одним из завалов из мертвых, — отвечал отец.

Я позвал его на Военный Совет, заслужил. И пусть Алексей сколько хочет скрепит зубами и мечет искры из глаз, но главные наши потери пришлись именно на людей Богояра. Это он, и его сотни, первоначально сдержали атаку конных мятежников, дали время, чтобы можно былоподнять щиты и колья, выстроиться пикенерам. Так что… Да ничего. Это мало что меняет, кроме того, что пока, именно, пока, Богояр мне союзник. А завтра? Нужно его отправить куда подальше.

Хотя, зная папулю, он может еще придумать и свое княжество в месте, которое будет контролировать. Нужно и такой вот сепаратизм предусматривать в сложном деле экспансии Братства. Для чего предусмотреть и вертикаль подчинения с жесткими рамками и ротацию в поселениях, выстроить экономику, сопряженную с центральной властью организации.

И, нет, я не собираюсь делать из Братства такую мощную корпорацию, которая могла бы затмить и государство русское. Постепенно, но буду отдавать в личное владение, только верховному правителю, освоенные земли. Если у великого князя будет много земли, то он останется великим и управляемость Руси возрастет. Ну а Братству за это стребую льготы, по необходимости, снабжение и протекция.

Но об этом позже, тут бы еще денек-другой простоять.

В этот раз, несмотря на то, что потери у нас были серьезные, я не мог назвать победу «Пирровой». Мы отбились с большими потерями для врага. А в целом, то, что произошло, сильно ударяет и по боевому духу противника и по его планам. Игорь Ольгович должен понимать, что повторный штурм может быть и закончиться его победой, но потери еще тысячи, а то и двух, воинов, должно предостерегать мятежниковот опрометчивых действий.

Противнику так и не получилось не только взять приступом наше укрепление, но и создать плацдарм для будущего наступления. Река осталась за нами, мало того, так теперь у меня уже четыре вполне добротных ладьи. Сколько осталось зарядов для пороков, враг не знает, как не может и знать достоверно о количестве защитников горы. А впереди маячит скорая решающая битва, вклад в которую я и мои люди сделали такой, что сложно придумать, кто мог бы помочь армии Изяслава Мстиславовича больше.

— Тысяцкий-брат, прошу тебя выслушать меня! — после того, как были отданы необходимые приказы о строительных работах, разбору завалов и мародёрству убитых врагов, сказал Боброк.