Грешница

– Вообще-то она не сделала ничего такого, – пробормотала Кора. – Мой муж назвал ее горячей штучкой. «В ней хотя бы есть огонек», – сказал он. Я так старалась, чтобы он был доволен. А потом появляется эта корова и у него глаза вылезают из орбит. И это не в первый раз. Он пялился на нее, когда мы были у озера. А потом читал мне проповеди о том, то я слишком чопорная и строю из себя невесть что. Иногда он хотел того, чего не хотела я. И я представила себе, что ждет меня вечером. Внезапно мне все осточертело, понимаете? У меня появилось желание преподать урок одной из этих проклятых бесстыжих баб. Но до нее мне было не добраться. И тогда я подумала…

Кора смотрела поверх плеча прокурора, на невидимую точку на стене.

– Я подумала: какая разница, кого я убью, ее или мужчину? Ему ведь это тоже нравилось. Все они в каком-то смысле одинаковы. Свиньи.

Прокурор решил, что с него довольно. Он еще раз спросил об ударах, назвав их очень точными. Кора в ответ лишь пожала плечами, и он поинтересовался, откуда у нее шрамы на голове. Она повторила то, что рассказывала шефу: мол, накачавшись под завязку героином, попала под машину. Никакого доброго самаритянина не существовало, пьяного врача за рулем она выдумала. Лечили ее в районной больнице в Дюльмене.

Произнося это, Кора невольно улыбнулась. Она не была уверена даже в том, существовала ли в Дюльмене районная больница. В Дюльмене родился и вырос Манни Вебер, там до сих пор жила его бабушка. Год назад он попросил у Коры несколько дней неоплачиваемого отпуска. Мол, его бабушка упала и лежит в больнице с переломом шейки бедра. В какой именно – этого он не сказал.

Прокурор сохранял серьезность.

– Мы это проверим.

Кора подумала, что теперь он наконец-то даст ей подписать признание. Но нет. Прокурор заявил, что придется все запротоколировать заново. Нужно подождать, пока проверят ее слова. Тогда она сможет сделать признание и подписать его.

Вскоре после полудня Кора снова оказалась в камере. Полдня она размышляла о том, как же покончить с этой драмой. Наконец ей пришла в голову идея с бумажными платками. У нее не было бумажных платков, но их наверняка принесут, если она попросит. Бумажные платки так же безопасны, как и отдых у озера. Когда Коре принесли ужин, она изложила свою просьбу.

– У вас насморк? – поинтересовалась охранница.

Кора кивнула и шмыгнула носом. Охранница сказала:

– Сейчас принесу вам парочку, – и вышла из камеры.

Кора немного поела. Она чувствовала себя довольно хорошо, но аппетита у нее не было. Отставив поднос в сторону, она опустилась на колени рядом с кроватью и сложила руки для молитвы.

Кора сделала это впервые за долгое время, и это оказалось возможным только потому, что в камере не было креста. Просить прощения у невидимого Спасителя за последний совершенный грех было не так уж сложно. При этом перед глазами Коры стояло окровавленное лицо мужчины. Георг Франкенберг! Его взгляд… Он простил ее, она была в этом уверена.

В глубине души она все еще твердо верила в то, что, убив его, поступила правильно. Должно быть, это было безумием. «Франки, – подумала Кора. – Любящий муж! Женился три недели назад». Тройка – магическое число. Кора осознала это внезапно, но не сразу поняла, что же такого примечательного в тройке. А когда до нее дошло…

Три креста на Голгофе. Двое мужчин, которые распяли Спасителя, заслуживали смерти. А тот, что был в середине, смерти не заслуживал.

Осознание обожгло ее, словно каленым железом, впилось между лопаток и сдавило, поползло по затылку, вонзилось в мозг и заставило замерзший комок растаять. Как она могла забыть об этом хотя бы на миг? Спаситель был безупречен, чист и невинен, насколько это вообще возможно для человека. Несколько минут Кора дрожала, словно в лихорадке. Как будто над ней стоял отец: Что произошло, Кора? Что ты натворила? А над его головой парил крест с невинным человеком…

Кора наконец смогла подняться с пола и поползла к умывальнику. Когда немного позже пришли за подносом, она все еще мыла руки и уже забыла о бумажных платках. Охранница тоже о них забыла.

Оставшуюся часть воскресенья Рудольф Гровиан провел у озера Отто-Майглер-Зе. Не потому, что решил последовать совету Коры Бендер, и поехал он туда не с женой. Когда Рудольф сел в машину, Мехтхильда была уже на пути в Кельн. Она ждала мужа к обеду и, конечно же, надеялась, что он поедет с ней. Но мысль о том, чтобы провести несколько бесполезных часов в квартире вместе с дочерью, в то время как он еще даже не был на месте преступления…

Вот только смотреть там было не на что. Бессмысленно было сидеть на солнце и наслаждаться природой и свежим воздухом. Рудольф был подавлен. Он колебался между собственной убежденностью и мнением, которого придерживался Вернер Хос, будто Джонни, Тигр и Бёкки не имели к Георгу Франкенбергу никакого отношения.