Грешница

На небольшой поляне их было двое. Один лохматый, высотой примерно в два человеческих роста, с мощными передними лапами и выдающейся вперед челюстью, другой больше походил на слона, закованного в панцирь. Во все стороны летела шерсть и шматки кожи, деревья со скрипом ломались, когда на них падало одно из этих могучих существ.

Сантера, недолго думая, вскарабкалась на верхнюю ветку Асвенового дерева, растущего неподалеку от места битвы. Вскоре к ней с большим трудом присоединился и Геберт.

Перевес был явно на стороне панцирного существа. Оно навалилось на обезьяноподобного сверху, принявшись топтать его копытами. Тогда «обезьяна» схватила камень и с силой ударила противника по башке. Камень раскрошился в мелкую крошку. Панцирный «слон» ошалело затряс башкой, громко фыркая. «Обезьяна» угрожающе зарычала и, выкручивая шею, схватила его за рога. «Слон» упал на спину, перекатился, вырвался из смертельной хватки, неуклюже поднялся на ноги и вновь устремился в бой. Сбив врага с ног, он поволок его за собой и швырнул на деревья. Сантера едва успела схватить мага за шиворот, пока тот не свалился под лапы сражающихся существ.

– Никогда таких не видела. Как вы называете этих животных?

– Никак. Сам их впервые вижу, – ответил Геберт, клацая зубами от страха.

– То есть?..

– Флора и фауна Диких земель досконально не изучена. Проще говоря, все, кто пытался это сделать, съедены.

– Жаль, у меня больше нет браслета. Мы на мясе этих зверушек могли бы пару месяцев жить.

– Меня больше беспокоит, как бы мы их едой не стали.

– Расслабься и наслаждайся. – Сантера закинула руки за голову и вольготно устроилась на широком суку. – Я однажды в плен к хаталлистам попала – вот это было страшно. Могут съесть, а могут съесть, переварить и снова съесть. Они ведь, хаталлисты, народ не брезгливый.

– Кто-кто? – Мальчик невольно отвлекся от битвы.

– Хаталлисты, – по буквам повторила Сантера. – Раса такая. От людей мало чем отличаются, только выше, тоще и гораздо, гораздо сильнее. А еще жрут – все подряд. Животных, камни, деревья, каннибализмом не брезгуют. У хаталлистов вообще культ еды – чем больше жрешь, тем сильнее станешь…

Их дерево снова тряхнуло, и ведьма прервалась для того, чтобы метнуть в драчунов кусок коры.

– Они, надеюсь, в моем мире не обитают? – Геберт побледневшими пальцами вцепился в ствол, пытаясь сохранить равновесие.

– Ты бы о них тогда точно знал. Эти людоедики не из тихих. Живут тем, что кочуют с местности на местность, выедая все на своем пути, как саранча.

– И как тебе удалось спастись?

– А никак. Просто повезло.

Просто повезло…

Она была слишком глупа и самоуверенна. Думала, что сможет сбежать в любой момент. На тот момент ей как раз исполнилось семь лет, и она только-только ступила во взрослый мир, избавившись от наставницы. Ни целей, ни малейшего представления об устройстве мира. Пустота, одиночество и почти забытое чувство свободы.

Мир, в который она попала, был выбран случайно. Кругом горы. Проклятый холод остужал кровь, замедлял ритмы сердца, но девочка упрямо боролась с накатившей на нее слабостью. Шла по узкой дорожке, хотя босые ступни давно уже превратились в две сплошные раны.

За спиной раздались лошадиное ржание, сочувственное женское оханье и мужская приглушенная ругань. Она повернулась, взглянула на незнакомых людей и медленно завалилась набок. Пришла в себя от тряски, когда кто-то заботливо прикрыл ее теплой медвежьей шкурой. Вокруг на скрипящей повозке сидели бледные женщины и мужчины с ружьями.

Хаталлисты напали на них у перевала. Группа безоружных полуобнаженных худощавых людей с длинными сильными руками. Неумолимые, как стихия, и безумно голодные. От них не спасали ни ружья, ни ножи. Одним прыжком особо крупная особь сбила лошадей. Людей из повозки расхватали, как горячие пирожки, и потащили на свою стоянку. Половину сразу отдали на растерзание детенышам, оставшихся кинули в глубокую зловонную яму. Вытащили только на следующую ночь, раздели, нарисовали на коже едкой краской закорючки – «Мясо», «Грех», «Дерьмо», «Кусок», «Слабый». Карманнице досталось скромное «Грешница» на полспины.

Если бы она знала, как нетипичны для хаталлистов подобные действия, то удивилась бы. Жестокие людоеды, подсмотрев однажды казнь, решили воспроизвести подобное развлечение у себя. Жмущихся людей вытолкнули на середину слабо освещенной поляны, окруженной частоколом. И предложили побороться за свою жизнь.

Сантера не раздумывала ни минуты. Те, кто спас ей жизнь, стали очередной помехой. Арена быстро опустела. Вожак хаталлистов, увидев в ней отклик собственного голода, дал девочке первое из длинного списка имен и позволил стать частью их клана.

А она так и не смогла возненавидеть этих бесстрашных кровожадных людоедов.

– Как ты? – Геберт щелкнул пальцами у нее перед лицом.

– А что?

– У тебя лицо стало злым.