Грехи наших отцов

– Ты всегда любила животных, – вспомнила Стина. – Помнишь теленка, который бегал тогда с тобой и Вирпи все лето? Он был с вами везде, разве что в лодку не садился. Вы еще сооружали для него препятствия и учили прыгать. Как его звали?

– Не помню, – честно ответила Рагнхильд.

Собака, с видом покорившейся пленницы, всю дорогу пролежала в багажнике. Рагнхильд с ней разговаривала.

– Даже не знаю, будет ли так лучше для тебя, – сказала она. – Иногда любовь невозможно отличить от эгоизма.

Где-то возле Пуолтикасваара Рагнхильд вспомнила, что теленка, с которым они играли все лето, звали Онненкукка, Цветок Счастья. Рагнхильд и Вирпи поили его молоком из ведра. А потом совали ему в рот пальцы, и теленок сосал. У него были очень сильные жевательные мышцы и мускулистый язык, которым он прижимал их пальцы к нёбу.

Рагнхильд спросила себя, вспоминает ли собака остров и то, как ловила в лесу полевок.

И Бёрье Стрём куда-то пропал… Наверное, уехал к себе в Эльвсбю.

* * *

Во вторник утром Свен-Эрик Стольнаке поехал в город, хотя у него не было там никаких дел. Может, ради Айри, чтобы не сидеть весь день на кухонном диване. Поднялся на Луоссаваару, куда должны были перенести несколько старейших в городе деревянных домов.

Стольнаке стоял на вершине и любовался Кируной. Он видел дом, в котором в детстве жил с матерью. Церковь, где они с Юрдис обвенчались. Квартал, где Лена пошла в начальную школу.

Свен-Эрик знал здесь каждую улицу и почти каждый дом, всех владельцев недвижимости и квартиросъемщиков. В этих кварталах протекала его полицейская жизнь. Здесь он задерживал нарушителей дорожного движения и возвращал хозяевам убежавших собак. Звонил в двери с плохими известиями, боролся с насилием, пьянством, наркотиками и воровством. На некоторые дома смотреть не хотелось – те, откуда полицейские забирали детей или куда заявлялись с приказом о выселении. Но было ведь и другое. Эти же люди в час испытаний заступались за ближнего. Свидетели говорили правду, превозмогая страх. Учителя и работники социальных служб до конца боролись за молодежь.

И вот теперь эта Кируна уходит под землю. Еще немного, и из-под воспоминаний Стольнаке будет выбита почва, в буквальном смысле слова. К новым домам и улицам, которые строятся, он не имеет никакого отношения.

И все-таки здорово смотреть на город с этой горы. На какое-то время может показаться, что не все так плохо. Но тоска настигнет. Пытаться убежать от нее – не вариант. Ее надо пережить.

Стольнаке еще пару минут оплакивал родной город, а потом у него зазвонил телефон. На дисплее высветился незнакомый номер.

«Наверное, какой-нибудь продавец, – подумал Свен-Эрик. – Хотя и они тоже люди».

Но это оказался не продавец.

– Добрый день, Свен-Эрик. Это Симон.

Юноша из Сконе, с которым Стольнаке разговаривал на парковке возле бараков. Тот, который рассказывал о секс-работницах и русских в автодоме.

– Вы спрашивали про третью девушку, – сказал Симон. – Есть информация, что она работает в отеле «Морден» в Риксгренсене. Ее зовут Галина.

– Спасибо, Симон, – ответил Свен-Эрик. – А фамилия у нее есть?

– Вот этого я не знаю.

– Откуда такие сведения?

– От одного парня – все, что я могу сказать. Галина звонила ему и просила помочь с работой. Якобы попала в трудное положение. А в Риксгренсене туристический сезон, и в отелях аншлаг.

«Вот что значит встретиться с человеком лично», – подумал Стольнаке, когда Симон завершил разговор.

Он попытался дозвониться до Ребекки и Анны-Марии, но попал на автоответчики.

Оставил голосовое сообщение для Меллы. И на какое-то время снова почувствовал себя полицейским.

* * *

Ребекка Мартинссон, в сопровождении Карзана Тигриса и Томми Рантакюрё, арестовала бухгалтерию Улле Пеккари и всю документацию, касавшуюся его бизнеса. Офисное здание по Кенгисгатан примыкало к дому сына Улле Андерса Пеккари – белая кирпичная вилла с комнатными цветами на окнах, интерьерами из светлой мебели и без ковров, – не на чем споткнуться.

Они застали Андерса Пеккари на месте. Он собирался идти на обед, но снова снял куртку. Это был мужчина за пятьдесят, такой же спортивный и подтянутый, как отец. И высокий – как все Пеккари.

Ребекка протянула постановление прокурора. Андерс Пеккари оставался спокойным, но ноздри его расширились, выдавая учащенное дыхание. Он достал мобильник, чтобы позвонить адвокату. После чего попросил секретаршу – единственную, кто кроме него была в офисе, – дать полицейским все, что они попросят.

Карзан и Томми носили папки с договорами, накладными, финансовыми отчетами и прочим в машину Ребекки. А сама Ребекка в офисе следила, чтобы между делом ничего не пропало.

Карзан и Томми вышли в коридор. Андерс Пеккари завершил разговор и одарил Ребекку таким взглядом, будто она сидела в клетке, а он между прутьев тыкал в нее палкой.

– Звучит странно, но ты приходишься мне кузиной в некотором смысле.

Ребекка молчала.

– Дед с бабкой дали Вирпи дом, а она даже не соизволила явиться на их похороны… Ну и черт с ней. Она всегда металась от одного парня к другому, пока не напала на того, кто оказался глупее всех.