Грехи купидона

– Обещаю, что отныне буду призывать вас только намеренно.

Он вздыхает, и между его губ просачивается дым. Мы оба обращаем взгляды на Примми, которая приходит в себя. Ее глаза расширяются, когда она смотрит на демона и купидона, которые все еще находятся в моей комнате.

– Не волнуйся, он уже уходит, – успокаиваю я ее.

– Да, да. Возвращаюсь к кострам страданий и пеплу.

Он исчезает, остается только Лекс, а она…

– Ты медитируешь?

Моя помощница сидит на полу, скрестив ноги. Она открывает глаза.

– Да. Я обнаружила, что если я визуализирую любовь и все ее многочисленные чудеса, то легко могу напомнить себе, почему она так важна, даже когда становится трудно.

По моему лицу пробегает улыбка.

– Те, что в черном списке, доставляют проблемы?

На ее щеках возникает легкий румянец.

– Нет ничего такого, с чем бы я не справилась, уверяю вас.

– О, ты такая очаровательная отличница.

– Спасибо, – серьезно говорит она.

– Как дела у Сева в Купидвилле?

Лекс поднимается на ноги и достает блокнот в форме сердца.

– Он следит за тем, чтобы все ваши реформы воплощались в жизнь, а я ему помогаю. У него было несколько вопросов, которые я записала, чтобы задать вам.

– Задавай.

– Во-первых, он хочет знать, могут ли руководящие купидоны иметь четыре недели отпуска вместо стандартных двух.

Я закатываю глаза.

– Он имеет в виду, может ли он иметь четыре недели, – поправляю я. – И да, конечно.

Она записывает это пером.

– Отлично. Вопрос второй: он хотел бы знать, разрешено ли ему нанять секретаря.

Я закатываю глаза.

– Он просто хочет воплотить в жизнь фантазию о боссе и секретарше. Передай ему «нет», и пусть перестанет думать членом.

Она записывает слово в слово, а я хмыкаю себе под нос.

– Я воздержусь от остальных вопросов, поскольку они, по сути, тоже о применении его инструмента.

– Конечно же об этом. Он приставал к тебе?

– Несколько раз, – буднично отвечает она. – Но я сообщила ему, что у меня нет желания вступать в романтические отношения.

– Ты правда не хочешь? Я думала, что ты сказала так, чтобы отвязаться от Рогатого Съемщика.

– О нет. Я вполне серьезно. Я предпочитаю устраивать любовные отношения других.

– Хм.

Она убирает свой блокнот.

– Хорошо, есть ли что-нибудь еще, что я могу сделать для вас, мадам Купидон Эмили?

– Нет. Спасибо, Лекс.

Она исчезает, и я возвращаюсь к Примми.

– Извини за все это. Я постараюсь больше не призывать Главные силы Завесы до завтрака, обещаю.

Она лишь глядит на меня в полном шоке.

– Примми?

Примми трясет головой, чтобы прояснить ее.

– Точно. Ванна. Пойдемте?

Учитывая, что моя спина покрыта грязью червяка, на голове воронье гнездо, а наряд совершенно испорчен, я киваю.

– Прости, что спала на чистой кровати в таком виде. Я вымоталась.

– Не стоит извиняться, мадам, – говорит она и ведет меня в соседнюю комнату, где меня ждет огромная серебряная ванна. Примми немного пошатывает, но в целом, думаю, она справилась с происходящим довольно хорошо.

Она тянет за шнур на стене, и в ванне начинает бурлить теплая вода. Сняв одежду, я залезаю в ванну и позволяю Примми вымыть и расчесать мои волосы, пока я намыливаюсь и оттираю кожу. Ванна достаточно большая, чтобы плавать в ней кругами, но я предпочитаю просто раскинуться в стороны, насколько позволяют конечности.

Когда я заканчиваю, Примми заплетает мои волосы в причудливые косы и выпускает локоны, а я убираю крылья, чтобы она могла надеть на меня платье. Оно лавандового цвета, как и почти все остальное здесь, и мягкое, как шелк. Вырез высокий, чуть выше ключиц по прямой линии, но собирается на плечах фиолетовыми брошками, а ткань свободно драпируется, оставляя спину полностью открытой, до самой попы. В нем я выгляжу гораздо эффектнее, чем обычно.

Я прихожу в столовую последней. Стол уже уставлен едой, а принцесса, Залит, Белрен и еще трое высших фейри, которых я не встречала раньше, крайне заняты своими тарелками и беседой. Я с удивлением замечаю, что Белрен не надел маску и, кажется, чувствует себя как дома.

– О, Эмили, я так рада видеть, что ты проснулась и хорошо себя чувствуешь, – приветствует меня принцесса Сура, когда я сажусь рядом с Белреном.

– Спасибо, я, наверное, устала. А вы как себя чувствуете?

– Прекрасно, теперь, когда я дома, – улыбается она. – Позволь представить тебе моего отца, Сала, и моих сестер, Риллу и Риту.

Девочки маленькие, возможно, им всего около десяти лет, у них такой же фиолетовый цвет кожи, как у Суры, а у их отца – оранжевый, как у Залита.

Девочки хихикают и перешептываются, пока одна из них не спрашивает:

– Это правда, что ты купидон?

Я изумленно смотрю на Суру, которая слегка гримасничает.

– Боюсь, твой статус раскрыт. Каким-то образом принц узнал, кто ты, – объясняет она.

Мне не нужно гадать, как он узнал, и, судя по выражению лица принцессы, ей тоже. Должно быть, это Окот рассказал ему. Осознание этого вонзает кинжал в мое сердце еще глубже.

Одна из сестер, сидящих напротив меня, передает сложенный разыскной лист с моим лицом. Я хмуро смотрю на него.

– На этом изображении мои крылья выглядят ужасно.

Девочки ахают в унисон.

– У тебя действительно птичьи крылья?