Грех

–Итак, – загнула я один палец. – Первое и самое важное. Во многих культурах есть такая традиция. Жених должен просить у отца невесты разрешения, прежде чем предлагать ей руку и сердце. После чего отец спрашивает дочь, согласна ли она на это. Но после разговора с отцом и положительного ответа невесты, жених не имеет права с ней видеться до того дня, когда придет просить её руки. Но уже не у отца, а у самой невесты, – я загнула второй палец. – Второе – серенада. Как иначе ты сможешь растопить сердце неприступной красавицы? Исполнить для неё серенаду, наполненную любовью и романтикой. Мало кто готов отважиться на такой поступок. Потому мы выбираем серенаду.

Доминик посмотрел на меня глазами, полными ужаса и отчаянья.

– А есть какой-нибудь более простой способ?

– Доминик Прайс, – оставалась непреклонной я. – Мы команда и не ищем лёгких путей. Так что выбирай песню, дружище.

Лицо Доминика побледнело. И он, чуть не плача, сказал:

– Лайла, я пою, как чайка. Ты слышала, как поют чайки? Они так орут, будто сатану вызывают. Мой испанский не плох. Но петь?

Но я уже представила Доминика, поющего у окна Паолы. И если бы он знал меня так же хорошо, как друзья, он бы понял. Спорить бесполезно.

* * *

Утром Ник отправился к отцу Паолы, и я не сомневалась в том, что Паола будет не против. Так и произошло. А это значит, что подругу я не увижу до тех пор, пока Ник не споёт серенаду и не получит её личного согласия.

Достав из кармана маленькое и скромное золотое колечко, Ник спросил, подойдёт ли оно для помолвки.

– Конечно, подойдёт. Многие вообще не тратятся на кольца. Эх! Как же здорово, Ник! Ты выбрал песню?

– Это будет песня Хулио Иглесиаса "История любви", – смущённо опустив глаза, пробормотал блондин.

– Странный выбор, но неплохой.

Приказав Доминику надеть что-то белое и купить цветы, я побежала к матери. Вспомнив, что у нее было платье, в котором я могла бы танцевать в такт выбранной Ником песне. По дороге я забрала Рауля. И через час мы уже были в центре Севильи в поисках уличных музыкантов. Заплатив им, мы назвали адрес Паолы и время. Ровно 7 часов вечера. Когда мы сели в такси, мне позвонил Стивен. Я рассказала ему потрясающую новость о том, что Ник и Паола скоро станут официальной парой.

Когда я рассказала о серенаде, Стив на секунду замолчал, а после взорвался заразительным смехом.

– Ты будешь танцевать? – заливался хохотом Стивен.

– Таков план!

Стивен уже плакал.

– Пожалуйста. Лайла. Когда начнёте, попроси Рауля снять ваш дуэт на видео. Я должен это видеть. Как жаль, что меня нет рядом. Милая, ты даже не представляешь, во что ввязалась. Доминика не взяли в церковный хор не просто так.

Стив продолжал смеяться. А я уже жалела, что заставила Ника петь. Хотя нет! Сейчас стало еще интереснее. Мне не терпелось самой услышать, как Ник справится с поставленной задачей.

Ровно в 7 вечера Доминик Прайс, одетый в белые брюки и красную рубаху, стоял около дома Паолы с букетом красных роз. Музыканты заиграли мелодию "Истории Любви". Я начала грациозно двигаться им в такт. По просьбе Стивена Рауль снимал происходящее на камеру. Всё было чудесно до тех пор, пока Доминик не начал петь. Он не пел. Он так орал, чем действительно напоминал мне чайку. Точнее целую стаю чаек.

Стоя на одном колене перед окном подруги, Доминик выкрикивал "Историю любви" на совершенно ужасном испанском, не попадая в такт. На улице собралась толпа. И не смотря на всю комичность ситуации, люди подпевали, придавая Доминику смелости. После чего он стал орать ещё громче. Я больше не могла сдерживать смех. Музыканты тоже. Но громче всех хохотала виновница этого безобразия. Моя любимая подруга Паола. Она смеялась и плакала одновременно. Будь я на её месте, вылила бы в окно ведро помоев.

Выбежав на улицу, Паола буквально упала туда, где уже сидела я, сотрясаясь от смеха. Доминик протянул ей кольцо и с гордым видом промолвил:

– Паола! Окажи мне честь! Будь моей супругой!

Новый приступ истерического смеха не давал мне встать на ноги. Паола подползла к Доминику и протянула руку. Когда Ник надел кольцо на ее палец, она, не переставая смеяться, задыхаясь, ответила:

– Я согласна, Ник. Но пообещай мне, что ты больше никогда не будешь петь.

Теперь смеялась вся улица. Из всех домов выходили люди. Музыканты заиграли Сальсу, и через минуту вся улица танцевала. В толпе я видела родителей и отца Паолы. Даже Альба, мать Рауля, взяла выходной по такому весёлому поводу. Видимо, Рауль рассказал ей.

Единственное, за что я любила Испанию, были люди. Шумные, темпераментные, ужасно не пунктуальные люди. Назначая встречи, они сами опаздывали на них. Из окон сыпались цветы. Этого добра хватало в каждом доме нашего квартала. Доминик неумело кружил Паолу в ритме зажигательной Сальсы. И даже успел дважды уронить её на пол.

Вернулись мы домой незадолго до полуночи. Довольный Доминик сиял, как начищенный ботинок. В моих ушах звучала его песня. Я забежала в комнату, переоделась в удобный костюм и, схватив телефон, скинула Стивену видео нашего позора.