Грейуорен

Диклан словно тряпичная кукла повис на плече Ниалла, пока тот снимал ботинки у холодного камина и бросал ключи от машины на край стола. Он пришел в себя, когда его отец опустился на диван и положил голову. Они устроились вместе в уютном коконе из одеял и подушек, устроенном для заболевшего Диклана.

Ниалл испустил длинный дрожащий вздох.

Диклан весь день не мог толком поспать, но в объятиях своего любимого своенравного отца он наконец заснул.

Проснувшись позже, мальчик обнаружил, что все вокруг завалено кусочками металла.

Драгоценности. Сотни колец Кладдах[12] с изображением двух рук, держащих сердце, заполнили комнату. Их было так много, что вдоль стен образовались горы металла. Аврора пробралась через комнату, поцеловала Ниалла в губы и прошептала:

– Посмотри, какой бардак ты устроил, хулиган. Потребуется вечность, чтобы все это убрать.

Малыш Мэтью радостно завопил наверху:

– Па-иисия!

Полиция. Полиция?

И, конечно же, по извилистой подъездной дорожке Амбаров медленно катилась патрульная машина, останавливаясь через каждые несколько метров. Что им здесь нужно? Этого никто не знал. Известным было лишь то, что машина неуклонно приближалась к дому, непостижимым образом заваленному драгоценностями. Кольца Кладдах вызывали вопрос, а Диклан понимал, что ответ на него – грезы — должен оставаться тайной.

Не проронив ни слова, Ниалл исчез на кухне.

Аврора затеяла игру в сокрытие улик, торопливо напевая и призывая мальчиков в такт ее песне зачерпывать звенящие кольца Кладдах и отгребать их в коридор. Позабыв о своей болезни, Диклан с помощью кастрюли наполнял кольцами мусорное ведро. Мэтью бросал кольца в золу камина.

Тихий визг тормозов за окном возвестил о прибытии патрульной машины.

Аврора замерла.

Нижний этаж по-прежнему выглядел как сокровищница дракона.

В комнату вбежал Ниалл, держа в руках какую-то бархатную сумку. Он сказал:

– С дороги, ребята, с дороги. Не знаю, насколько глубокое дно у этой штуки.

Он раскрыл сумку так, что ее верхняя часть превратилась в зияющую пасть монстра, а затем направил ее на ближайшую кучу колец Кладдах.

Магия, волшебство.

Мешок начал есть. Он проглотил ближайшую к нему кучу колец, затем украшения с пеплом из камина. Засосал кольца, спрятанные под столиком. Он поглощал все, на что указывал Ниалл, и не увеличивался в размерах, невзирая на количество съеденного.

Аврора вскрикнула:

– Ниалл, не позволяй ей сожрать лампу!

Диклан догадался, что мгновение назад отец исчез, чтобы приснить эту сумку; секретное решение секретной проблемы, уроборос молчания, пожирающий собственный хвост.

После стука в дверь выяснилось, что к ним пожаловали всего-навсего сотрудники отдела по контролю за животными, разыскивающие потерявшуюся собаку. Ничего необычного на территории фермы они не заметили. Героически присненная сумка проглотила все кольца и лампу в придачу. Спустя время, отправившись в очередную командировку, Ниалл прихватил сумку с собой. Несомненно, он продал ее тому, кто больше заплатил; вероятно, криминальным авторитетам, использующим ее для исчезновения тел. В любом случае, она сослужила свою службу.

Диклан практиковался в скрытности всю свою жизнь.

Но не когда не упражнялся в доверии.

– Диклан сказал, что мы можем тебе доверять, – сказал новый Фений. – Он не ошибся?

– Что с ним случилось? – спросила Кармен Фарух-Лейн. Она заглянула в окно с пассажирской стороны маленького автомобиля, на котором Мор, Диклан и новый Фений приехали из Нью-Джерси. Встреча была назначена в захолустном болотистом парке штата, расположенном в пятнадцати милях к северу от Линна. Они разговаривали в полнейшей темноте; обе машины потушили фары, в пределах видимости не наблюдалось ни одного здания. Отличное место для соблюдения конспирации.

– Я его подстрелила, – сказала сидящая за рулем Мор. – И сделаю то же самое с тобой, если ты не ответишь на вопрос.

В голосе Фарух-Лейн прозвучал ужас.

– Он ранен?

– Разумеется, он ранен, – ответил новый Фений. – В тебя что, никогда не стреляли?

Диклан сидел на заднем сиденье, откинув голову на подголовник и слегка прижав ладонь к пульсирующему боку. Сложно не думать о том, что в тебя стреляли. Любая мысль в его голове начиналась и заканчивалась этим. Казалось, что боль уже исходит не от раны; она пронизывала каждую часть его тела, как огненное солнце агонии, сияющее в нем до самых кончиков пальцев, глаз, приоткрытых губ, словно адское пламя солнечных псов. Новый Фений пообещал дать ему лекарство, которое надолго его вырубит, но Диклан не мог отключиться, не убедившись, что все под контролем.

Ты можешь доверить это дело нам, – сказал ему новый Фений.

Диклан не умел доверять.

– Это меняет дело, – пробормотала Фарух-Лейн.

Мор спросила:

– Каким образом?

– Я не рассчитывала, что он так… ослаб. Думала, мы пойдем вместе.