Греческая эпиграмма

Слухам не верю, хотя достоверен источник. Но все же,
  Если, Памфила, меня любишь, молю, не целуй.

НИОБЕ

Что подняла ты к Олимпу, о женщина, дерзкую руку,
  С богоотступной главы пряди волос разметав?
Страшное мщенье Латоны увидев, теперь проклинаешь
  Ты, многодетная, спор свой необдуманный с ней.
В корчах бьется одна твоя дочь, бездыханной другая
  Пала, и третьей грозит тот же удел роковой.
Но не исполнилась мера страданий твоих, — покрывает
  Землю собою толпа павших твоих сыновей.
Жребий тяжелый оплакав, убитая горем Ниоба,
  Скоро ты станешь, увы, камнем бездушным сама.

НА РОДИНУ ГОМЕРА

Краем, вскормившим тебя, Колофон называют иные,
  Славную Смирну — одни, Хиос — другие, Гомер.
Хвалится тем еще Иос, равно Саламин благодатный,
  Также Фессалия, мать рода лапифов. Не раз
Место иное отчизной твоей величалось. Но если
  Призваны мы огласить вещие Феба слова,
Скажем: великое небо — отчизна твоя, и не смертной
  Матерью был ты рожден, а Каллиопой самой.

ПИНДАРУ

Как заглушаются звуком трубы костяные свирели,
  Так уступают, Пиндар, лиры другие твоей.
Видно, недаром у губ твоих нежных роилися пчелы,[82]
  Соты из воска на них, полные меда, лепя.
Ведомы чары твои и рогатому Пану, который,
  Дудку пастушью забыв, пенью внимал твоему.

* * *

Это Зенон, Китиону любезный. Олимпа достиг он,
  Но Пелион громоздить сверху на Оссу не стал,
И не свершал он Геракла воинственных подвигов, к звездам
  Выбрав единственный путь — мудрости скромной тропу.

МЕЛЕАГР

Ночь, священная ночь, и ты, лампада, не вас ли
  Часто в свидетели клятв мы призывали своих!
Вам принесли мы обет: он — друга любить, а я — с другом
  Жить неразлучно — никто нас не услышал иной.
Где ж вероломного клятвы, о ночь!.. Их волны умчали.
  Ты, лампада, его в чуждых объятиях зришь!

ТИМО

Клей — поцелуи твои, о Тимо, а глаза твои — пламя:
  Кинула взор — и зажгла, раз прикоснулась — и твой!

АСКЛЕПИАДЕ

Асклепиада глазами, подобными светлому морю,
  Всех соблазняет поплыть с нею по волнам любви.

ДЕМО

1

Утро, враждебное мне! Что так рано ты встало над ложем?
  Только пригреться успел я на груди у Демо.
Свет благодатный — который теперь мне так горек! — о лучше б,
  Быстро назад побежав, снова ты вечером стал!
Было же прежде, что вспять устремлялся ты волею Зевса
  Ради Алкмены, — не нов ход и обратный тебе.

2

Утро, враждебное мне! Что так тихо ты кружишь над миром?
  Нынче, когда у Демо млеет в объятьях другой?
Прежде, как с нею, прекрасной, был я, ты всходило скорее,
  Точно спешило в меня бросить злорадным лучом.

ЛИКЕНИДЕ