Гребень Хатшепсут

— Не знаю, было ли принято в тринадцатом веке раздавать автографы, а вот за нескромность по отношению к юным прелестницам можно было бы и держать ответ.

— Ты знаешь, мне иногда кажется, что это было мое время, — грустно вздохнул грек. — Прекрасные дамы, дворцовые интриги, кружева на расшитых золотом бархатных камзолах и шпага как верховный судия.

— А также возможность быть отравленным за неосторожный взгляд и костры инквизиции…

— Нет, мы так не договаривались.

— В конце пятнадцатого века во Флоренции появился некоронованный хозяин республики. Джироламо Савонарола. Это был монах-доминиканец, настоятель небольшого монастыря Сан Марко. Своим предназначением на земле Савонарола считал обличение и искоренение пороков высшего общества и духовенства. Кстати, в тот период римско-католическую церковь возглавлял Александр из Борджа. Действительно крайне порочный субъект. Джироламо так преуспел в своих проповедях, что большинство жителей Флоренции стали считать его неоспоримым лидером. Однако, кроме бичевания, монах ничего не хотел делать, да он и понятия не имел, как наладить жизнь в республике, поднять ремесленников и торговлю. Савонарола принуждал всех молиться и отказываться от простых радостей жизни. Терпели долго, но потом обратились к тому же Александру из Борджа, чтобы тот убрал бесноватого монаха. Синьория возбудила против Джироламо дело, а папа отлучил его от церкви. Рассудительная Флоренция пожертвовала мнимым благочестием. Монаха сначала повесили, а потом сожгли.

— Что-то мне расхотелось в ваш пятнадцатый век.

— Я рассказала эту историю, чтобы ты не идеализировал Флоренцию. В ее истории немало крови.

— А прекрасных полотен, скульптур, дворцов?

— Намного больше… — Биатрис примолкла. — Может, вернемся к этому позже. Давай поговорим о Джузеппе. Ведь мы нашли его.

— Ты нашла его, дорогая.

— И что же нам делать дальше?

— Если он еще жив, то мы попросим его о встрече… Я уже отослал фото с копий архивных документов в свое агентство и жду ответа.

— Когда ты успел? — удивилась итальянка.

— Еще в архиве я сделал снимки мобильным телефоном, а потом нажал кнопочку.

— И что? — недоумевала бывший профессор римского права.

— Если позволишь, я позвоню коллегам. Знаешь, чтобы успешно страховать кого-то, нужно многое о нем знать… У нас есть замечательная база данных по всей Европе.

Получив благословение, Демис сделал несколько звонков по сотовому телефону.

— Ну что? — Биатрис просто сгорала от любопытства.

— А ты разве не поняла? — Демис искренне улыбался.

— Ну, не тяни… Я же не понимаю по-гречески.

— Странно, это же так легко, — поймав недовольный взгляд собеседницы, грек сдался. — Я шучу, прости. Все очень просто. Мне дали номер телефона, где, возможно, сейчас живет тот самый Валороссо. Времени прошло много, но давай попытаем счастья. Только придется говорить тебе. Я не знаю итальянский совсем, а телефон с кодом Сицилии.

— Как я… — Биатрис растерянно развела руками. — А что я скажу?

— Правду… Как ты нашла фото… Как поняла смысл надписи… Как была в архиве…

— И ты думаешь, что в это кто-то поверит?

— Ну, мы же не просим у них наследство и не набиваемся в родственники.

— Н-нет

— Мы хотели бы исправить ошибку… Вдруг этот Джузи и вправду ждет.

— Мне отчего-то стало так не по себе. Боюсь чего-то.

— Ну, давай отложим, — грек сделал неопределенный жест рукой.

— Нет, — черные глаза итальянки блеснули. — Мама бы не отступила. Я должна.

— Тогда держи, — грек протянул свой сотовый телефон. — Я скрестил на удачу все пальцы.

Было заметно, что Биатрис волновалась. Ожидание ответа и первые фразы дались ей нелегко. Несколько раз она замолкала, потом начинала повторять уже знакомые слова. Наконец, итальянка стала говорить громче, вся напружинившись в маленьком плетеном креслице уличного кафе. От волнения она то и дело перекладывала телефонный аппаратик из одной руки в другую и припадала ухом, чтобы лучше слышать. В какой-то момент в ее больших темных глазах заблестели слезы, и грек понял, что она говорит именно с тем стариком. Биатрис то нервно улыбалась, то пыталась вскочить и размахивать руками, чтобы ее лучше поняли или поверили. Потом быстро заговорила с кем-то, приняв сосредоточенное выражение лица, из чего стало понятно, что она договаривается о встрече. Наконец она облегченно вздохнула и обмякла в кресле, выключив телефон, но все еще не возвращая его.