Граница

– И это предметы с потерпевших крушение космических кораблей? – спросил Джефферсон; его изумление, похоже, достигло предела. – Боже милостивый!

– Два из них, – сказал Биль, – были сбиты нашими ракетами. Это случилось при других президентах. Один столкнулся с частным реактивным самолетом во время ночного урагана над Индианой. На табличках указаны год, месяц и день, когда они были найдены и в каком состоянии. Тут было еще семь артефактов, но они сами собой куда-то исчезли, это тоже случилось до меня. Все записи, обломки космических кораблей и тела хранятся где-то в другом месте.

Президент Биль повернулся к Этану:

– С этими штуками работали лучшие умы страны, работа была непростая, учитывая уровень секретности. Мы не считаем, что это оружие. Но может быть, ты думаешь иначе?

– Мне нужно рассмотреть их поближе, – сказал миротворец.

Биль открыл перед ним половинку двери, и Этан с трудом, но самостоятельно прошел внутрь.

– Заходите и вы, если хотите, – сказал он Дейву, Оливии и Джефферсону. – Вы проделали такой долгий путь… сделайте еще несколько шагов.

Они вошли. Биль тоже прошел за ними и закрыл за собой дверь: Дерримен, как и Уинслетт, не проявили ни малейшего желания входить в эту комнату. Этан оглядел лежащие перед ним предметы. Сказать, что это такое, он пока не мог, но никакой разрушительной энергии он в них не чувствовал.

– Можно потрогать? – спросил он.

– Если тебе нельзя, то кому тогда можно? Возьми хотя бы вот этот экземпляр, FL12255. Но перед этим подумай о каком-нибудь земном материале… ткани, например, или коже… все равно. Давай.

Этан представил себе воду, когда она заполняла бассейн в Пантер-Ридже. Потом положил руку на кусок железа, и тот превратился в лужу жидкости цвета железа. Убрал руку – и лужа снова приняла первоначальную форму: кусок железа. Этан представил себе пыль, снова положил руку на артефакт – и тот стал порошкообразной субстанцией опять же металлического цвета. А как только отвел руку, субстанция снова стала куском железа, как и прежде… Миротворец понял, что перед ним особый, способный к превращению материал, настроенный на мысли того, кто вступает с ним в физический контакт.

– Боже мой! – тихонько сказала Оливия.

Этан взял в руку металлический шар. Он выглядел так, будто состоял из нескольких частей, сочлененных более чем в десяти местах. Шар был довольно тяжел, но поднять его одной рукой оказалось вполне возможно.

– Попробуй удержать его на кончике пальца, – предложил Биль.

Казалось, шар для такого фокуса слишком тяжел, но Этан попробовал, вытянув указательный палец. И что удивительно, шар не падал, хотя определенно должен был; предмет спокойно удерживался на пальце, и вес его совершенно не ощущался. Прошло несколько секунд, и шар дюйма на три приподнялся над пальцем и завис. Потом начал вращаться. Отдельные его части одна за другой принялись быстро открываться и снова закрываться, но совершенно беззвучно, и неожиданно в комнате, кроме них пятерых, возникла еще одна, шестая фигура.

Она была худощава, высокого роста, чуть более семи футов, внешне похожа на человека мужского пола, альбиноса с бледными глазами и белыми волосами до плеч. На кончиках обоих ушей, очень похожих на человеческие, но слегка подвернутых внутрь, сверкали драгоценные камни. На нем было длинное белое одеяние, украшенное десятками светящихся золотистых фигурок; глядя на них, Оливия сразу вспомнила пиктограммы древних ацтеков, которые они с Винсентом видели в Национальном музее истории Мексики в Мехико-Сити. Блаженно улыбаясь, он дружелюбно протянул обе руки с длинными пальцами и тихим голосом заговорил на каком-то языке, явно чуждом земному уху; в звуках его содержалось много хлопков и щелчков, и со стороны казалось, будто незнакомец говорит, часто запинаясь. Поговорив с полминутки, он замолчал, поклонился и растворился в воздухе. Шар прекратил вращение, опустился обратно на кончик пальца Этана и оставался там до тех пор, пока президент Биль не взял его, вернув на прежнее место.

– Мы пытались расшифровать его обращение, – сказал президент. – Полагаем, что оно имеет какое-то отношение к медицине. В его речи есть один звук, который совпадает со словом, зафиксированным в комекрудских говорах[18], но в восьмидесятых годах девятнадцатого века они исчезли.

– Вы совершенно правы, – сказал Этан.

– Что?

– Его речь имеет отношение к медицине. Я знаю этот язык и знаю эту цивилизацию. Он предлагал вам средство от рака.

Биль в ответ ничего не сказал, молчали и остальные представители планеты Земля.

– Он говорил, – продолжал Этан, – что рецепт средства от рака запечатлен в символах на его одеянии. Откуда у вас эта штука? Не с одного ли из сбитых кораблей?

– Это случилось очень давно, – ответил президент.

– Понимаю, – кивнул Этан.