Гранатовый дом

В другое время это могло стать величественным зрелищем: красавец, гордость военных верфей, снабженный самым мощным оружием и обшитый броней, выходил в открытые воды.

Но теперь вместо гордости все собравшиеся на берегу испытывали только тревогу и страх. И не без причины.

Корабль был отчетливо виден. Он едва успел подойти к выходу из бухты, замедлил ход, как мощный взрыв с силой поднял столб воды и потряс землю. Эсминец превратился в пылающий факел, а люди, сбитые с ног ударной взрывной волной, стали истерически визжащим, паникующим стадом. Крики, выстрелы, грохот снарядов, взрывающихся на эсминце, вопли горящих заживо людей — давно военный флот не знал такой масштабной катастрофы.

Эсминец стал идти на дно. Его стремительное погружение никак нельзя было предотвратить. Военные катера, вышедшие в море, не решались подойти к тонущему кораблю, опасаясь, что их с легкостью затянет в мощную воронку».

Глава 17

Емельянов вошел в кабинет Тищенко в тот самый момент, когда, опасливо оглядываясь по сторонам, начальник прятал к себе в шкаф огромную банку натурального бразильского кофе. Явную взятку, полученную от каких-то перекупщиков-спекулянтов.

Как и все очень жадные люди, Тищенко никогда не делился своей добычей с подчиненными. Несмотря на то что он был далеко не бедный человек и таких банок в его заповедном «трофейном» шкафу было просто бессчетное количество, ему никогда бы в голову не пришла идея угостить кого-нибудь из своих подчиненных, хоть того же Емельянова. Обладающий широкой душой, Константин не понимал такого шкурничества.

Чего жмотиться, когда банок этих можно получить сколько угодно? Стоит только прижать спекулянтов на любом из базаров или фарцу. Сам Емельянов, когда ему в руки попадала такая добыча, угощал всех подряд, без разбору. Для людей, получающих обычную советскую зарплату, купить такой кофе было совершенно невозможно, и поэтому маленькая чашечка ароматного напитка являлась чем-то вроде настоящего праздника. Емельянов всегда радовался, когда мог хоть кому-то подарить такое ощущение.

Кроме кофе, им часто перепадало спиртное. Яркие бутылки виски или джина, импортные коньяки, ром, всевозможные дамские ликеры. Все это стоило намного дороже кофе. Но Емельянова в этих дорогущих бутылках привлекал только их внешний вид и необычные импортные этикетки. Всему этому заграничному безобразию он предпочитал обыкновенную водку, купленную в обычном гастрономе.

А такие бутылки было даже жалко открывать и пить. Они были похожи на разноцветные, красочные безделушки, сразу придающие обстановке что-то дорогое, заграничное, пафосное.

У себя дома Емельянов держал такую красоту — пузатую бутылку из-под ямайского рома, сделанную из разноцветных кусочков стекла, с ослепительной золотисто-серебряной этикеткой. Выглядела она почти как настоящая хрустальная ваза. У Константина она стояла на столике возле окна, и когда был солнечный день, разноцветные лучики падали на стены комнаты, плясали, этой пляской придавая радостное, солнечное настроение.

Сам ром был давно выпит, и вкус его никак не соответствовал такой роскошной упаковке. Емельянов его уже давно и забыл. А вот бутылка была настоящим произведением искусства.

С тех пор Константин присматривался к таким бутылкам и самые красивые оставлял у себя, собирая нечто вроде коллекции. А попадая в гости, всегда любил рассматривать такие.

У Тищенко в шкафу было множество такого добра, только вот Емельянов никогда не видел этой коллекции.

В общем, его начальник был жадюга и жмот. И за эти мерзкие качества характера опер ненавидел его еще больше.

В последний раз Емельянову довелось видеть довольно неплохую коллекцию импортного алкоголя дома у Али. Бутылки стояли в прозрачном стеклянном шкафу, и с удивлением Константин заметил несколько очень дорогих сортов виски.

Впрочем, Аля была спекулянткой, она все время нарушала закон и могла позволить себе то, что не могли позволить простые смертные. Емельянову подумалось, что вся эта коллекция бутылок осталась дома у Али от воров, с которыми она проводила достаточно много времени, и даже была любовницей одного из них.