Графиня Листаль

Графиня не могла удержаться от восклицания удивления.

— Ваши планы, продолжал между тем Морис, относительно вашей дочери, изменились… и вы желаете, чтобы я отказался от надежды быть ея мужем…

Де—Листаль пристально глядел на Мориса; голос молодаго человека был спокоен, ни одной морщины не лежало у него на лбу. Только рука его продолжала держать руку больнаго….

Это немое пожатие, казалось, говорило графу и он более слушал это пожатие, чем то, что говорил Морис.

Эта рука говорила:

— Не удивляйтесь…. я ваш друг…. при надобности, я буду вашим защитником. Мы с вами обменялись словом, а такия люди как мы не изменяют своему слову.

Графиня, между тем, слушала Мориса; она спрашивала себя, не спит–ли она.

Она ожидала отчаяния, гнева. Это спокойстие пугало ее.

Морис продолжал:

— Не мое дело отыскивать причину, заставляющую вас действовать таким образом, я слишком люблю и уважаю вас, чтобы не понять, что только серьезная причина, могла изменить ваши намерения.

Говоря это, Морис взглянул на графиню, и их взгляды встретились. Мариен опустила глаза. Она инстинктивно испугалась.

Морис встал.

— Для вашего спокойствия, продолжал Морис, чтобы доказать вам мою сыновную привязанность, я сам отказываюсь. Вы свободны, граф, от всякаго обещания относительно меня, я вам возвращаю ваше слово…. Потом, обернувшись к Мариен, он прибавил:

— Можно–ли мне, графиня, сказать несколько слов мадемуазель Берте наедине? Я надеюсь, что мне нет надобности давать слова, что я не употреблю во зло вашего доверия.

Графиня колебалась. Только что происшедшая сцена показалась ей на столько странной, на столько противоречившей тому, чего она ожидала, что она угадывалаизападню, не видя ея. Давно уже Мариен чувствовала, что Морис ей враг, но она думала, что легко справится с ним.

Последнее обстоятельство перевернуло все ея мысли; она спрашивала себя, как мог Морис так хорошо угадать ея план. Она была уверена, что он не виделся с Бертой и что точно также, та не могла написать ему. Значит, этот человек обладал способностью угадывать. Что, если он угадает не одно это? Она вздрогнула.

Между тем, граф ждал ответа жены и ошибаясь на счет ея молчания, сказал:

— Дорогой Морис, мне кажется, что нам нет повода отказать вам в вашей просьбе.

— Благодарю, просто сказал Морис. В котором часу могу я иметь честь видеть мадемуазель Берту?

Мариен в это время оправилась от волнения.

— В пять часов, сказала она, Берта будет ждать вас в моей комнате.

Морис поклонился ей и пожав в последний раз руку графа, удалился.

Графиня взглянула в окно, чтобы видеть как он уйдет.

— О! прошептала Мариен, я чувствую опасность… я буду наблюдать.

В это–же самое время, выйдя на улицу, Морис очутился лицем к лицу с Джоржем Вильсоном, шедшим в отель.

VI.

Эти два человека никогда не видались. Тем не менее они узнали друг друга. У ненависти есть какой–то инстинкт.

— Вы мистер Джордж Вильсон? сказал Морис, подходя к молодому человеку.

— Да, сударь….

— Меня зовут Морис Серван, продолжал Морис, по английски, и я вам буду крайне благодарен, если вы уделите мне несколько минут….

— К вашим услугам, отвечал любезно Джорж. Куда вам угодно, чтобы мы отправились.

— В соседнюю улицу….

— Идемте.

Пройдя немного, молодые люди остановились у бывшаго парка отеля Прованс.

— Милостивый государь, сказал Морис, между светскими людьми упреки безполезны, и самыя лучшия обяснения те, которыя короче. Вам известно, что я должен был жениться на мадемуазель Берте де-Листаль?

— Действительно, и я очень сожалею….

— Не сожалейте, пока еще не о чем…. потому что, до тех пор, пока ваша свадьба состоится, нам еще остается сделать одно, довольно важное дело.

Джордж взглянул на своего собеседника.

— А! извините, сказал он…. я сначала не понял…. Вы говорите о дуэли, не правда–ли?

— Я буду дома от трех до четырех часов, продолжал Морис, и если вам угодно прислать ко мне двоих из ваших друзей….

— Я это сделаю, сударь.

— Само собою разумеется, я предоставляю вам выбор оружия, места и времени нашей встречи.

Затем молодые люди раскланялись и Джордж направился к отелю.

— Ну! шептал он, этот молодец может писать свое завещание.

Но было суждено, что он не войдет в отель без новой задержки.

Высокий человек, закутанный в широкий плащ, сидел на каменной скамейке у дверей отеля.

В ту минуту, когда Джорж хотел войти, незнакомец встал и подойдя к молодому человеку, шепнул ему:

— Нед Фразер!

Тот, котораго мы назвали Джорджем Вильсоном, поспешно обернулся, внимательно посмотрел в лице названному его Недом Фразером и сказал:

— Иди за мной, Джэк.

Тогда оба поднялись по лестнице отеля.

Минуту спустя, оба они сидели в комнате второго этажа отеля.

— А! вскричал Джордж, убедившись предварительно, что двери плотно заперты, за каким чортом ты явился сюда?

Тот, к которому обращались эти слова, ни в чем не походил на почтеннаго джентльмена, виденнаго нами в таверне Дохлой Собаки.

Тем не менее это был наш достойный Джэк—Веревка.

Но на этот раз он был одет, как достаточный землевладелец.

Не отвечая на вопрос своего собеседника, Джэк спокойно уселся в кресло и, сложив руки, сказал: