Граф Таррагона

Барселонец, решив, что граф, возможно, таким образом выражает отказ и хочет встать на сторону его хозяина, вышел вперед и, поклонившись, также громко сказал:

– Граф Робер! Мой повелитель, граф Барселоны, чьи предки владели землями и городами Таррагона еще со времен Людовика Благочестивого, приглашает тебя, – он решил немного смягчить формулировки, дабы не злить, – граф Таррагона, в столицу его владений Барселону, дабы в торжественной обстановке, под звон колоколов и в присутствии духовенства, рыцарства и народа вручить тебе то, что принадлежит ему по праву в лен и наследственное владение!..

Барселонец гордо посмотрел по сторонам, надеясь получить одобрение и поддержку собравшихся в зале рыцарей, священников и именитых людей, но услышал еще больший шум, перешедший в неодобрительный гул, свист и улюлюканье.

Филипп, который слушал их горделивые приказы, улыбнулся и поднял вверх правую руку, требуя полнейшей тишины и повиновения. Зал тут же затих, все устремили взгляды на графа. Он, не вставая с кресла, громко ответил:

– Уважаемый посол его величества короля Альфонса, прозванного врагами церкви Воителем! – Посол низко поклонился. – Мы, Робер, граф Таррагона, не далее, как несколько месяцев назад посылали к твоему повелителю гонца, с которым предлагали принять участие и выделить нам войска для захвата земель! Твой король отказался! – зал снова загудел, поддерживая слова графа. Филипп снова поднял вверх руку и потребовал тишины. – Своим отказом король Альфонс лишил себя права каким-либо образом требовать с меня, графа Таррагона, принесения ему вассальной клятвы верности за земли, к завоеванию которых он не имеет никакого отношения!

Посол вспыхнул и, покраснев до корней своих седых волос, отступил на шаг назад.

Граф перевел взгляд на барселонца, который обрадовался отказу и надеялся, что к его предложению отнесутся более благосклонно, ведь под него были подведены хотя и призрачные, но законные основания. Филипп улыбнулся и произнес, адресуя слова к нему:

– Что касается вас¸ мой дорогой посол графа Барселоны, то и на ваше лестное предложение мы вынуждены ответить отказом! Граф никогда не склонит голову перед графом! А ваши претензии на Таррагон, кои якобы владели предки графа Барселоны, – Филипп обвел взглядом зал, – пусты! Предки графа давно потеряли права на эти земли, уступив их представителям ислама! А епископ, назначенный королем Людовиком Благочестивым в 818 году, лишь только мной введен в управление диоцезом! – Он посмотрел на своего епископа, который тут же вышел вперед и сказал:

– Истинно говорю, Господь, пастырь наш, мечом и кровью нашего повелителя графа Робера снова возвел меня на кафедру Таррагона!

– Но, кто дал вам право присвоить себе герб?! – Посол сделал запоздалую попытку хотя бы в вопросах геральдики заставить графа обратиться к королю Арагона или графу Барселоны, имевших право присваивать цвета и гербы рыцарям.

Филипп жестом приказал епископу ответить и на этот вопрос. Тот снова поклонился и, торжественным взглядом обведя зал, произнес:

– Согласно воле Его святейшества папы Римского Урбана, почившего в бозе, христианский рыцарь во время вооруженного паломничества имеет право взять землю в лен и получить герб… – епископ едва сдерживал гордость, выпиравшую из него наружу, – от епископа, поставленного по воле католической церкви в здешних местах! На церковной службе, в присутствии всех священнослужителей диоцеза Таррагона, рыцарю Роберу Бюрдету был присвоен титул графа Божьей милостью, а герб, в правоте присвоения которого вы изволили сомневаться, – он широко улыбнулся, – был присвоен мною, епископом, на поле сражения и олицетворяет кровь врагов, струящуюся по щиту рыцаря-защитника Веры…

– Мы заявляем вам, что мой государь не согласится с подобным актом захвата и направит послов к его святейшеству папе Римскому! – громко заявил посол Арагона.

– Барселона не возражает! – Поддержал его второй посол.

Филипп встал и, спустившись с помоста, подошел к ним, посмотрел на них и произнес:

– Вы должны знать, досточтимые сеньоры, что мы направили герольда к Его святейшеству в Рим, дабы он от нашего имени положил на алтарь святого Петра землю Таррагона и получил ее обратно в лен, но не от земных владык, а от нашего Небесного Отца!.. – он повернулся к ним спиной, показно зевнул и прибавил. – Я признаю себя вассалом только Господа Бога! Аудиенция закончена…

Рамон и Исмаил вышли вперед и, приблизившись к послам, произнесли:

– Извольте сегодня же убыть из города и земель…

– Какая наглость… – ответил арагонец, – мой король и его непобедимая армия…

– Полагаю, что вашему королю понадобится надежный и мощный союзник, готовый привести за собой внушительные силы. – Исмаил решил проявить дипломатию, намекнув послу о других сторонах взаимоотношений.

Посол кивнул и, успокоившись, ответил:

– Мой король, думаю, с благосклонностью рассмотрит такое лестное предложение союза.

– Аллах воистину велик… – поклонился ему Исмаил.

Когда послы ушли из зала, он тихо шепнул на ухо Рамону: