Граф, Мак и Стром

— Совершенно верно, — скучающе произнес колдун (эй, это же тот самый предводитель похитителей!), — и сегодня ночью мне нужны две жертвы: невинная девушка и преступник. Так уж получилось, что выигрышный билет достался именно вам двоим. Возвращайтесь в камеры и больше не шалите…

С этими словами черный человек поднял руку, в которой обмершая Сара-Энн увидела ту самую колдовскую чашу, с помощью которой усыпили пассажиров ее поезда.

Послышался тихий свистящий шепот, навевающий…

Выстрел.

Колдун замахал рукой, с неудовольствием пытаясь разглядеть, куда отлетела искореженная пулей тиффова штуковина.

— Ну что ж, — прошипел он, — Значит, по-другому.

Колдун раскинул руки в стороны, неестественно широко, как огромный питон, разинул рот и издал звук… Ну, этот звук был похож одновременно и на шипение, и на тонкий пронзительный свист, и в то же время — не похож ни на то, ни на другое. В ушах девушки засвербело.

— Надо бежать, — произнесла она, невоспитанно ковыряясь пальцем в ухе.

«Строймгардцы не убегают от врага». Наверное, именно это сказал бы Стром, если бы соизволил объяснить свои мотивы Саре-Энн. По крайней мере, с места он не двинулся.

— Мы можем укрыться в храме Свет…

— Не можем, — северянин длинным прыжком метнулся к поющему колдуну, но тот, не прекращая издавать этот мерзкий звук, взлетел вверх метров этак на десять.

Стром произнес одно из двух известных Саре-Энн строймгардских слов. И, скорее всего, это было не приветствие…

— Мы можем укрыться…

— Ты что, женщина, ослепла? — раздраженно бросил северянин, — Это же и есть жрец Белы.

Девушка охнула. Точно! Смутно знакомая одежда колдуна — это длиннополый сюртук жреца. А это означает…

Храм осквернен. Спасти негде.

Заметив краем глаза какое-то шевеление в сумраке улицы, Сара-Энн оглянулась. И чуть было не завизжала.

Из домов выходили люди. Один за другим. Мужчины, женщины, дети.

Слуги колдуна. Так вот кого он призывал.

Все население городка было превращено в кукол Тиффа. Живых мертвецов.

— Ну что, каторжник? — прокричал с высоты своего полета колдун, — Вернешься добровольно в клетку — и обещаю, я убью тебя быстро!

Стром молча достал из своей сумки динамитный патрон и поджег запальный шнур от сигары.

* * *

Край неба чуть розовел. Наступало утро.

Сара-Энн и Стром сидели на лавочке, стоявшей на перроне и молча смотрели на рассвет.

С этого места открывался просто восхитительный вид: еще темная степь, острые верхушки далеких гор уже светлеют под лучами солнца, ясное, чистое, как невеста в храме, небо, полное безветрие. И тишина… Восхитительная тишина.

Была и вторая причина, почему они сидели именно здесь.

Кроме лавочки и перрона от городка больше ничего не осталось.

Девушка поморщилась, вспомнив события безумной ночи.

Накатывающиеся на них волны мертвецов…

Грохот взрывов: сумка Строма была набита динамитом…

Разлетающиеся в стороны ошметки тех, кто не успел подойти близко…

Выстрелы, вышибающие мозги тем, кто подойти успел…

Взмахи ножа — и взлетающие головы мертвецов, подобравшихся особенно близко…

Хруст шеи колдуна. Он спустился слишком низко и Стром сумел поймать его в прыжке…

Рушащиеся от взрывов здания…

Оскверненный храм, на который Стром потратил остатки динамита…

За спиной северянина остались только дымящиеся развалины.

Стром, все так же глядя на рассвет, протянул руку, поднял бутылку и отпил пару глотков. Сара-Энн тоже потянулась. Пить из горла — ужасно некультурно, но немного виски сейчас не помешает.

— Можно? — спросила она.

— Нет.

— Тебе что, жалко?!

— Это каменный самогон.

С этими словами Стром поднял бутылку, продемонстрировав горсточку камешков на дне бутылки.

— Его что, делают из камней? — в Саре-Энн проснулся естествоиспытатель. Она никогда не слышала о каменном самогоне.

— Нет. Его называют так, потому что он растворяет камни.

— Не ври! Там внутри плавают камни!

— Я не сказал, что он растворяет их мгновенно.

С этими словами северянин сделал еще один глоток из бутылки.

Девушка с сомнением посмотрела на выпивку, но решила, что именно сейчас она не хочет ее пробовать. Может быть, потом… Когда рядом будет врач… И нотариус, чтобы составить завещание…

— Откуда у тебя шрамы от кандалов? — то ли от самогона, то ли от удачно завершившейся битвы, но северянин стал немного разговорчивее. Да он за последние пять минут произнес больше слов, чем за всю ночь!

— От кандалов.

— Ты был на каторге?

— Бывал.

— За что?

— За грабеж.

— Не могу поверить, что ты был грабителем.

— Можешь не верить.

Разговор как-то не завязывался.

Они помолчали еще немного. До прибытия поезда оставалось не так уж и много.

— Мне были нужны деньги, — неожиданно нарушил тишину Стром.

— Зачем?

Строймгардец пожал широченными плечами:

— Всем нужны деньги.

— Всем — это понятно. А тебе? На выпивку и… доступных женщин?

— Никогда не платил женщинам за любовь. Мне нужны были деньги…

Стром внезапно повернулся и взглянул прямо в лицо Саре-Энн. Его светло-голубые, как айсберги, глаза, казалось, пронизали ее насквозь.

— Мне нужна земля.

— Ты хочешь стать фермером?

— Мне нужно много земли.

— Ты хочешь стать крупным фермером?

— Я хочу свое государство.