Вступив при таких условиях в управление краем, я начертал себе план действий, которому неуклонно затем следовал. Основание его заключалось, с одной стороны, в строгом преследовании и карании зла, не только уже совершенного, но и всякого злоумышления, как бы внешние его проявления ни казались ничтожными и как бы далеки они ни были от достижения преднамеренной преступной их цели; с другой же — в искоренении успевшей, к несчастью, развиться у нас нравственной заразы путем таких мер, которые вместе с тем способствовали бы успокоению благонадежных элементов в обществе, и, охраняя законные их интересы, восстановили бы в них ослабевшее доверие к власти. Эту последнюю задачу я считал наиболее существенною частью возложенного на меня поручения и потому, приложив все заботы и уменье к успешному ее осуществлению, смею думать, был в данном случае лишь истолкователем великодушных предначертаний Вашего Императорского Величества.
<...> Я не мог не сознавать, что при существовании описанных выше обстоятельств достоинство власти настоятельно требовало дать ей достаточные и действительные средства для противодействия злоумышленникам. Такие средства, в ряду других мер, заключались в правильно устроенной, хорошо оплаченной и количественно достаточной полиции: уездной, городской, жандармской и сыскной. Только при этих условиях правительственная власть могла наконец из положения почти оборонительного, решительно несовместного с значением администрации, перейти в открытую борьбу со злом, опасность которого преимущественно заключалась в недостаточном противодействии и обнаруживавшейся слабости со стороны правительственного надзора...
...К этим соображениям присоединились еще дошедшие до меня сведения о том, что люди неблагонамеренные, особенно из учащейся молодежи, предполагают воспользоваться каникулярным временем в учебных заведениях для распространения преступных учений в крестьянской среде, чему уже бывали единичные примеры. Желая своевременно предупредить это зло, я 28 апреля вошел к Министру Внутренних Дел с ходатайством об увеличении числа конно-полицейских урядников, назначенных на Харьковскую губернию (108), на еще 40 чел. К такому ходатайству меня побуждали сколько доказанная на практике целесообразность учреждения конно-полицейской стражи, принесшей существенную пользу в деле отражения общественной безопасности, столько же и желание, посредством более правильного и соответственного местным условиям распределения урядников по губернии, установить, по возможности повсеместно, бдительное и неустанное наблюдение за населением, для охранения его, особенно крестьянского сословия, от вторжения лиц ему чуждых, являющихся с преступными целями.
По всеподданнейшему докладу Министром Внутренних Дел, упомянутого выше ходатайства моего, Вашему Императорскому Величеству, в 25 день мая, благоугодно было разрешить ассигновать на этот предмет, из сумм Государственного казначейства в минувшем году 8399 руб. 50 коп.
Одновременно с ходатайством об усилении уездной полиции я вошел в сношение с Главным Начальником 3-го Отделения Собственной Вашего Императорского Величества Канцелярии об увеличении состава Харьковского Губернского Жандармского Управления, назначением 1 офицера и 24 унтер-офицеров.
Генерал-Адъютант Дрентельн, разделяя представленные мною соображения о недостатке жандармских чинов, вошел в сношение с Министром Финансов о возможности ассигнования потребной суммы из Государственного казначейства и предполагал затем проект увеличенного штата жандармских чинов представить на Высочайшее Вашего Императорского Величества утверждение; впредь же до того, временно распорядился о безотлагательном командировании сюда 1 офицера и 24 унтер-офицеров из Ковенской губернии, что и было тогда же исполнено.
Затем особенное внимание обращено было на положение городской полиции в Харькове. Еще до прибытия моего Харьковский Губернатор представил в Министерство Внутренних Дел проект нового штата этой полиции, сущность которого заключалась в усилении личного ее состава и увеличении размера содержания чинам наружной полиции, а также денег на канцелярские расходы...