Градуал

– Не замечал, – возразил я.

– Счастливчик. Все проспали, наверное.

– Испарения ощутимы только возле кратера. Меня туда возили на экскурсию. Пахнут сернистым газом, что и неудивительно. Но в городе их не чувствуешь. Вообще-то, мне лучше всего запомнился аромат цветов.

Ренеттиа недоверчиво нахмурилась и отвернулась от меня, глядя вперед, поверх волн.

Она вернула мои мысли ко дню той поездки на вершину Гроннера, а потом к виду на Теммил через пролив с берега Хакерлина, соседнего с ним острова. Именно тогда и сформировалось мое решение переселиться на Теммил, может быть навсегда. С Хакерлина я видел повисший над горой шлейф серого дыма или пепла, неважно, что это было, но в городе я никакого запаха не чувствовал, да и дым виден оттуда обычно не был. В Теммиле-Прибрежном я провел несколько дней.

Вспомнилась мне мельком и ночь, проведенная с пианисткой Кеа Уэллер. Кольнуло привычное чувство вины. Тогдашней вины из-за неверности Алинне, теперешней вины, потому что те чувства так и не прошли, хотя я редко думал о Кеа за годы, минувшие после окончания тура.

Последовало длительное молчание, меж тем как небо светлело, а волны, кажется, становились выше; но затем Ренеттиа заговорила:

– Ваш маршрут. Вы знаете, что без адептов не успели бы ни на один паром, потеряли бы все имущество? Путешествующих на восток время подводит.

– Мне это известно, – согласился я. – Когда я здесь был в прошлый раз, двигался на запад.

– Это есть на вашем жезле. Восток, запад, все едино. Можете направиться и на юг. Сегодня в отеле вы будете в безопасности, а завтра придет корабль, чтобы доставить вас в следующее место.

– А вы будете на этом корабле?

– Возможно.

Температура воздуха заметно росла, от утреннего тепла переходя к полуденному пеклу. Я вновь бросил взгляд на солнце – теперь оно стояло высоко в небе. В стратосфере на большой скорости неслись мимо белые облака, разреженные и полупрозрачные; они фильтровали свет. Выглядело так, словно их сняли замедленной съемкой. На уровне моря дул только легкий бриз, и в открытом кокпите лодки, над которым не было тента, излучаемый солнцем жар подавлял. Шляпа защищала лицо и шею, но на открытых частях рук я чувствовал обжигающие лучи. Лодка мчалась по волнам, а я менял позы, пытаясь спрятать в тени побольше участков кожи.

Теперь мы были невдалеке от высокого утеса, обходя его по широкому кругу. Я смотрел на воду, зная, что вокруг островов море обычно мелкое, и беспокоясь, не скрывается ли под поверхностью что-нибудь опасное, но волнение не позволяло ничего рассмотреть.

Мы завершили обход скалы, но, вместо того чтобы направиться назад, Ренеттиа повела лодку по второму кругу. После этого я заметил, что солнце прошло зенит в обратную сторону и, похоже, начинает теперь опускаться к востоку, откуда обычно восходит. Ренеттиа не нарушала молчания. Когда бы я на нее ни взглянул, она сидела на корме открытой лодки, держа штурвал и внимательно глядя вперед, туда, куда мы плывем. Она была собранной, держалась прямо и следила за тем, что делала.

Вслед за вторым кругом мы сделали еще и третий, на сей раз неприятно близко к изломанной каменной стене, но после того направились прямым курсом обратно к устью реки. Позади нас волны разбивались о торчащие из моря острые скалы, да и сами валы казались какими-то рябыми и поднимались и опускались быстрее, чем предполагала их высота. Я был рад, что, стоило нам отойти от островка, как Ренеттиа сдвинула дроссель и лодка пошла резвее.

Солнце стояло по-прежнему высоко, в ослепительном сиянии позднего утра. Тени не было, никакого спасения от жара. Я был рад не только своей свободной одежде, но и обдувавшему меня ветерку. Вокруг моих ног на дне кокпита расположился тяжелый багаж, почти обвиняющее напоминание о том, как тяжело будет его тащить, когда мы пристанем. Я начинал ненавидеть собственное имущество.

Ренеттиа привела моторку в главную гавань, туда, где ранее причалил паром, но больших кораблей у пристани не оказалось. Пытаясь сориентироваться, я силился отыскать «Серкизец», на котором приплыл, но его не было и следа. Неужели уже ушел? Ренеттиа помогла мне перенести багаж на бетонный причал, потом вернулась на корму лодчонки. Она произнесла что-то неразборчивое, и я попросил ее повторить.

– Я говорю, до свидания.

– Нет, вы сказали что-то еще.

Нахмурившись, она произнесла:

– Ваш прошлый визит на Кэ. Мне следовало понять. Вы здесь уже были. Раньше – то же, что теперь. Извините.

– Но я и правда уже проезжал Кэ. Я вспомнил.

– Значит, два раза то же, что теперь.

Мой жезл оставался у нее, так что она взбежала по ступеням и подала его мне.

– Вам нужно пройти офис Приема и зарегистрироваться.

– Я это уже сделал.

– Нет, вы это сделаете в первый раз.

Ренеттиа настойчиво ткнула пальцем в жезл.

– Мы закончили?

– Закончили? Не понимаю.

– С тем, что вы для меня делали.

– Убывания нет, приобретения тоже. День тот же самый, и к вам вернулось чуть больше пяти с половиной часов.