Градуал

– Оно не проблема, если вы согласны сохранить убыль навсегда. Не проблема для меня.

– Тогда сделаем по-вашему.

– Я рада.

Когда полчаса спустя я сошел на берег, вновь борясь с багажом, от Ренеттиа не было и следа. Вслед за группой остальных пассажиров, собравшейся на пристани, я направился к зданию Укрытия и Приема. Мы маялись в жарком вечернем воздухе, медленно продвигаясь вперед и дожидаясь своей очереди на проверку документов. По мере того как солнце садилось, цикады постепенно замолкали. Быстро опускалась темнота. Я увидел знакомую группу адептов, сидевших на скамье под навесом у входа в здание и поджидающих клиентов. Все они были юны или молодо выглядели и все легко одеты. На пассажиров они обращали мало внимания – собственно говоря, большинство из них сидело к нам спиной. У двоих с пояса свисали на серебряных цепочках треугольные ножи. Еще у одного тот же инструмент небрежно торчал из заднего кармана. Ренеттиа с ними не было. Я не стал туда пялиться, не желая, чтобы кто-то из них заметил меня или выбрал, потому что я на него слишком пристально смотрел.

Фиилп тоже там сидел. Я не видел его лица, но не сомневался, что это он. Нетрудно было узнать его узкие сутулые плечи, спутанные волосы с пролысинами, грязную рубаху. Большую часть проведенного вместе времени я смотрел на него со спины. Пока я двигался вперед, он умудрился ни разу не обернуться, словно специально меня избегал.

Значит ли это, что он тоже прибыл с Мьюриси на «Серкизце»?

В зале Приема мои документы проверили бегло, а когда я достал жезл, чиновник жестом его отверг. Я заметил, что из окружавших меня пассажиров никто не держит жезлов, так что спрятал свой в портплед.

В комнате сбоку от главного зала располагалась камера хранения. Поскольку я уже переложил в рюкзак то немногое, что могло понадобиться на одну ночевку, я заплатил за ключ-жетон и сложил вещи в одну из ячеек.

Ренеттиа поджидала меня перед залом Приема.

– Сейчас мы поплывем на маленький остров. Я подыскала лодку.

– Я бы хотел сначала зайти в отель и зарегистрироваться.

Вновь я увидел на ее лице недовольство.

– Дайте ваш жезл. Мы отплываем сейчас же.

– Я хочу зарегистрироваться в отеле и убедиться, что моя комната соответствует тому, что я заказывал. Это займет всего несколько минут.

Но, увидев, какое выражение появилось у нее на лице, я смиренно достал жезл из рюкзака и протянул ей.

– Отель исключается. Проверьте часы!

Отвернувшись от меня, женщина направилась вверх по ведущему на пристань скату. Жезл она воздела над собой, как трофей или сигнальный огонь, за которым я должен следовать.

Я из упрямства остался на месте, притворившись, будто проверяю часы. Через несколько шагов она обернулась.

– Следуйте за мной. Прихватите весь багаж.

– Я оставил его на хранение и заберу завтра перед отплытием.

– Вы хотите больше никогда его не увидеть?

Я вяло заспорил, но сопротивляться ей было бесполезно.

44

Пришлось забрать багаж из ячейки. Волоча его столь же неуклюже и неохотно, как раньше, я последовал за ней вверх по бетонному скату, прочь из гавани, сквозь гущу забитых судами причалов, а затем по узким улочкам припортовых районов. Мы прошли мимо отеля, где я забронировал комнату, но я уже знал, что, пока ты с адептом, приходится идти, куда он велит.

Ренеттиа все время шла немного впереди меня, с виду ничего и никак не измеряя и не вычисляя. Голову она держала, чуть наклонив, чтобы смотреть на землю. Иногда она вроде бы подсчитывала число зданий, мимо которых мы проходили. Несколько раз она меняла решение и возвращалась туда, откуда мы только что пришли. Один раз она прошла небольшое расстояние спиной вперед и настояла, чтобы я сделал то же самое. Вообще заставляла меня точно повторять ее перемещения. Несколько раз она сжимала древко жезла, чутко ощупывала, озиралась, решая, куда двинуться дальше. Мне ничего не оставалось, как смириться и ждать, а потом следовать за ней. Руки и спина болели.

Однако кое-чему я у адептов, наконец, стал учиться. Придется мне освободиться от части багажа. Скажем, в одном из чемоданов я возил два официальных костюма, которые прихватил с собой, потому что подумал в последнюю минуту, что меня могут где-нибудь пригласить выступить или появиться на публике. Теперь я знал, что они мне не понадобятся. Не было никакого смысла таскать их за собой, пока я плаваю с одного субтропического острова на другой. Если вдруг по какой-то причине мне понадобится в будущем официальная одежда, я могу купить новые.

Начав об этом думать, я вспомнил про две пары патентованных кожаных туфель, казавшуюся бесконечной груду носков, рубашек, галстуков, – и про теплую одежду, которую привычки всей жизни, проведенной в холодном климате, не позволяли бросить, но смехотворную в том мире, где я теперь оказался. И еще множество записей, которые мне не на чем было проигрывать.

Я начал жалеть, что не оставил все это в камере хранения зала Приема, из которой оно якобы должно было каким-то необъяснимым путем исчезнуть.