Градуал

Это лишь некоторые ограничения повседневных свобод, но оставалось еще целое полчище дополнительных мелких правил, регулирующих жизнь в Глонде. Я при них вырос. С ними строил свою карьеру. Я к ним привык. И, как теперь обнаружил, сросся с ними.

Путешествуя, мы берем с собой наши ожидания, предрассудки, представления о норме. На что бы мы ни смотрели, делаем мы это взглядом, выработанным дома.

Теперь же я сам собой управлял, и случилось это из-за условий, каких я не знал прежде. Я все время чувствовал себя ограниченным временем – необходимостью, мною же самим предписанной, успеть на определенное судно, зарегистрироваться в определенном отеле. Но ведь я на Архипелаге – здесь нет ничего срочного, время не поджимает. Никакие власти не знали, где я и куда направляюсь. Даже чиновники из службы Приема с их банальными вопросами, казалось, всегда встречали меня с удивлением.

Я знал, что могу проследовать через Архипелаг уже выработанным маршрутом до самого конца запланированного путешествия, садясь на корабли и останавливаясь в отелях, забронированных заранее. Но знал я и то, что спокойные мелководные моря Архипелага прочерчены сотнями паромных линий, и ни одна причина не мешает мне двинуться собственным путем, принимая спонтанные решения: ехать или не ехать, пожить подольше на одних островах, пропустить другие. Еще меньше проблем было с поиском постоя – в каждом порту, который я посещал, работали десятки гостиниц, гостевых домов и отелей. Я начинал чувствовать себя опытным странником по Архипелагу.

Только сейчас я окончательно это осознал, получил некоторое представление о свободе, которой пользуюсь или, по крайней мере, потенциально способен пользоваться.

И все же понимание возможности изменений не ведет к немедленным изменениям. В гавани Кэ я на всякий случай выяснил, что следующее судно, на котором у меня зарезервирована каюта, должно прибыть до истечения двух часов, после чего оно будет заправляться и загружаться провизией, готовясь к отплытию поздно вечером. Называлось оно «Королева Искорка» и направлялось на остров Тумо, знаменитый своим университетом, заходя по дороге в восемь портов. Я подтвердил бронирование, говоря себе, что позже решу, стоит ли оставаться на борту всю дорогу до Тумо. Я впал в конфликт с самим собой: мне казалось, что я пытаюсь отрицать происходящие во мне бесспорные изменения, но в то же время у меня была зарезервирована роскошная каюта, и прежний я, следуя старым привычкам, не хотел ее терять.

Потом я изменил решение. Когда я вступил на борт «Королевы Искорки», то в последний раз воспользовался изначальным расписанием. До Тумо я не добрался. Сменил корабль и планы на маленьком острове под названием Санатер. Два дня я исследовал санатерские холмы, деревни и обрывы, бродил, не обремененный ничем, кроме того, в чем нуждался на одну ночь. То, что осталось от багажа, я положил на хранение в Санатере-Нижнем. Решив продолжить поездку, я забросил путь на восток и по наитию двинулся на север в поисках погоды попрохладней. Это было безнадежное предприятие, потому что я находился в экваториальной зоне, но мне удалось найти остров, на котором я ненадолго почувствовал себя чуть свежее. Это был остров Илькла, состоящий в основном из продутых ветром горных пустошей; но он оказался унылым местом, жители которого кое-как сводили концы с концами, занимаясь сельским хозяйством, и говорили сплошь на местном гортанном наречии. Остров был живописным на свой скупой манер, но показал себя негостеприимным. Ничто там меня не вдохновляло. Если музыка и таилась где-то под этой скудной травой и каменистыми откосами, то был это мерный и отдаленный барабанный бой. С Ильклы я перебрался на остров побольше под названием Миква, находившийся южнее и остающийся под влиянием тех же ветров, но из-за теплого океанского течения он был одним из самых жарких островов в зоне, которую я какое-то время пытался покинуть.

К этому времени я окончательно отринул спланированный маршрут и в некоторых случаях был вынужден заплатить неустойку за свое непостоянство. Я не расстраивался: мне хотелось наконец почувствовать себя свободным, по крайней мере в том смысле, в каком я тогда это понимал. Спустя еще пятьдесят шесть дней и двадцать кораблей, на каждый из которых попал по случайному побуждению, я окончательно освоился с новой манерой небрежных и неспешных перемещений с одного острова на другой. Я менял корабли и цели плавания по прихоти. Выбирал то короткие переправы, то длинные путешествия, но короткие чаще – меня все еще привлекала новизна быстрой смены маленьких городков. Некоторые из мест, которые я посетил, вообще не появлялись в расписаниях крупных паромных компаний, и добраться туда можно было только на лодке. Один раз я попал на паром, который тянули подводными цепями через пролив с бурным приливным течением.