Грабитель

— Не могу сказать наверняка. Корове или лошади. Принимая во внимание и другие признаки, скорее всего, мы имеем дело с быком.

— Понятно, — сказал Клинг. Потом помолчал. — Но… — Он снова помолчал. — Их же без шкур привозят в мясной магазин, верно?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что без шкур нет и щетины.

— Следовательно?

— Ты едва ли обнаружишь бычью щетину в мясном магазине, вот и все.

— Понимаю, куда ты клонишь. Бойня — более точная догадка, так?

— Так, — подтвердил Клинг. Он на минуту задумался. — У нас в городе есть несколько боен, верно?

— Не уверен. Кажется, весь забой скота происходит на той стороне реки, в другом штате.

— Все равно, по крайней мере, есть, где поискать.

— Мы нашли также несколько других вещей, — сказал Гроссман.

— Какие же?

— Рыбью чешую.

— Что?

— Рыбью чешую или, по крайней мере, небольшую частичку рыбьей чешуйки.

— На бойне?

— Не очень-то похоже, а?

— Нет. Я снова начинаю склоняться к идее мясного магазина.

— Вот как?

— Точно. Сочетание мясного магазина и рыбного рынка, а почему бы и нет?

— А как же щетинка животного?

— Может, собака? — предположил Клинг.

— Нет, мы так не думаем.

— Но как же тогда этот человек мог подцепить рыбью чешую на бойне?

— А ему не обязательно было цеплять ее на бойне, — сказал Гроссман. — Он мог подцепить ее в любом месте города.

— Это существенно сужает район поиска, — заметил Клинг.

— Представь себе кусочек грязи, состоящий из жира, крови…

— Да, и опилок…

— Верно, он прилип к его ботинку. А теперь представь себе, что он ходит по городу и цепляет дополнительные частички мусора к этому клейкому месиву.

— Месиву?

— Месиву.

— И щетинка животного прилипла к этому месиву, верно?

— Верно.

— И рыбья чешуйка тоже?

— Верно.

— А что еще?

— Порядок, как ты понимаешь, здесь не существенен. Я хочу сказать, что нельзя установить последовательность того, куда он ходил. Мы просто…

— Понимаю, — сказал Клинг.

— Ладно, мы нашли маленькую капельку шпаклевки, малюсенькую пропитанную в креозоте щепочку и несколько металлических крошек, как мы считаем, меди.

— Продолжай.

— А еще мы нашли пылинку арахиса.

— Арахиса, — повторил Клинг механически.

— Верно. И чтобы закончить перечисление, вся эта клейкая масса дряни была пропитана бензином. Твой друг наступил в бензиновую лужу.

Клинг вынул ручку из кармана куртки. Повторяя вслух каждое слово и получая подтверждение от Гроссмана, он записал в свой блокнот:

1 — Жир

2 — Древесные опилки

3 — Кровь (животного)

4 — Щетинка (животного)

5 — Рыбья чешуйка

6 — Шпаклевка

7 — Деревянная щепочка (в креозоте)

8 — Металлические опилки (медь)

9 — Арахис

10 — Бензин

— Так?

— Так, — подтвердил Гроссман.

— Спасибо. Ты мне сегодня целый день испортил.

Когда Клинг вернулся в отдел, там его ждал рисунок полицейского художника. В управлении работали пять художников, а этот конкретный карандашный набросок был сделан детективом Виктором Холдеманом, который учился в Художественной лиге Нью-Йорка, а позднее в Чикагском художественном институте. Каждый из пяти художников до своей специфической работы занимался в управлении чем-то другим: двое работали в патрульной службе в Айсоле, а оставшиеся трое были детективами, соответственно, в Камз-Пойнте, Риверхеде и Маджесте. Бюро идентификации преступников находилось в управлении на Хай-стрит, на несколько этажей выше лаборатории. Но люди, приписанные к сектору художников, работали в студии по адресу: 600, Джессап-стрит.

Достижения их впечатляли. Работая только по словесным описаниям, сделанным зачастую взволнованными и обескураженными свидетелями, за последний год они помогли совершить двадцать восемь опознаний и арестов. За предшествующий год они сделали по словесному описанию шестьдесят восемь рисунков подозреваемых, за которыми последовали четырнадцать арестов. В каждом из этих случаев задержанный имел разительное сходство с рисунком. Детектив Холдеман поговорил со всеми людьми, которые присутствовали в офисе Воллнера в среду днем: описание лица, волос, глаз, носа, рта разыскиваемого сделали Майлс Воллнер, Синди Форрест, Грейс ди Санто и Ронни Фэарчайлд, патрульный полицейский, который все еще находился в больнице. Холдеману потребовалось три с половиной часа, чтобы сделать рисунок. Клингу доставили его в конверте в понедельник утром. Сам рисунок был вставлен в прозрачный целлулоидный пакет. Комментария к рисунку не было, подписи автора — тоже. Клинг вытащил его из конверта и принялся рассматривать.

Энди Паркер, проходя мимо Клинга в туалет, остановился и взглянул на рисунок.

— Кто это?

— Подозреваемый, — сказал Клинг.

— Не шутишь? А я-то думал, что это Кэри Грант.

— Знаешь, что тебе надо сделать, Энди? — спросил Клинг, не глядя на него и убирая рисунок в конверт.

— Что? — спросил Паркер.

— Поступай в полицию. Им нужны комики.

— Ха! — сказал Паркер и ушел в туалет, надеясь провести там полчаса с журналом "Лайф".

* * *

В тот понедельник в сорока милях от полицейского участка и в двадцати пяти милях от города детективы Мейер и Карелла ехали среди утренних осенних сельских пейзажей по направлению к Ларксвью, к дому миссис Стэн Джиффорд.