Готы

После смерти Теодориха кафолическое духовенство Второго и Первого Рима тотчас же начало сочинять об усопшем легенды с двусмысленным (а чаще – недвусмысленным) политическим подтекстом, весьма популярные как в близившуюся к своему завершению эпоху Античности, так и в начинающуюся эпоху Средневековья. Одна из них дошла до нас в изложении Прокопия Кесарийского. Когда Теодорих обедал несколько дней спустя после казни Симмаха и Боэция, слуги подали ему на блюде голову крупной рыбы. Теодориху почудилось, что это голова недавно казненного им Симмаха. Так как нижняя губа у нее была прокушена зубами, а глаза ее смотрели грозно и сурово, то она показалась ему очень похожей на угрожающую. Испуганный таким зловещим чудом, Теодорих весь похолодел и стремительно ушел в покои к себе на ложе: велев покрыть себя многими одеждами, он старался успокоиться. Затем, рассказав все, что с ним случилось своему врачу Эльпидию, он стал оплакивать свой ошибочный и несправедливый поступок по отношению к Симмаху и Боэцию. Раскаявшись в таком своем поступке и глубоко подавленный горем, он умер немного времени спустя, совершив этот первый и последний проступок по отношению к своим подданным, так как он вынес решение против обоих этих мужей, не расследовав дела со всей тщательностью, как он обычно это делал. Столь же ясен и подтекст другой истории. Некий отшельник, спасавшийся на одном из Липарских островов, после смерти царя остготов, якобы узрел его (дух) несущимся по небу. С одной стороны (дух? душу?) Теодориха поддерживал дух Симмаха, с другой – дух Боэция (надо думать, отшельник знал всех троих в лицо). Духи двух праведников доставили (дух? душу?) царя (которого многие считали их убийцей, несмотря на казнь святых мужей по указу сената) прямиком в преисподнюю, вход в которую – адская пасть – находился, по античным представлениям, в жерле сицилийского вулкана Этна (пустынник, видевший все это с Липарских островов, надо думать, обладал особо острым зрением)…

Но готы (включая, как это ни удивительно, оставшихся на их скандинавской прародине и потому не просвещенных светом Христианской веры) сохранили о Теодорихе Великом благоговейную память как о богоравном герое в духе своих исконных дохристианских представлений. Часть датируемой примерно 825 г. по Р. Х. рунической надписи на так называемом Рёккском рунном камне, найденном в Швеции, касающаяся вошедшего в германский эпос остготского царя, гласит:

Теодорих храбрый, царь морских воинов,
Во время оно правил на сих берегах,
Ныне он восседает, во всеоружии, на своем готском (коне. – В.А.),
Первый среди героев (Валгаллы. – В.А.), со щитом на ремне.

В первые годы после смерти Теодориха Великого в царстве остготов царил внешний и внутренний мир. Остготское войско было боеспособным, особенно если его вел в бой опытный и решительный полководец. В 530 г. была сорвана попытка гепидов завладеть готской Сирмийской Паннонией. Отбросив и преследуя гепидов, готский военачальник Витигис (будущий царь Италии) слишком глубоко проник на восточноримскую территорию, захватив «ромейский» город Грациану в Верхней Мезии. Пять лет спустя, в 535 г., это нарушение границы послужило императору Юстиниану I одним из предлогов для начала полномасштабной агрессии против царства остготов.