Готы

На основе событий кратчайшего по историческим меркам семилетнего периода между битвой под Вероной, в которой Стилихон пролил реки готской крови, и захватом Аларихом Рима можно без труда сравнить отношение обоих боровшихся между собой полководцев к вопросам гуманности и веры, проверить, кто из них был более человечным и религиозным. А так как в этот период в Северной Италии неожиданно появился перешедший Альпы совсем дикий идолопоклонник, ежедневно приносящий своим богам жертвы, германский князь Радагайс[443], мы можем рассмотреть совокупно всю «троицу»: православного христианина Стилихона (с его тайными, носящими скорее эстетический, чем мировоззренческий, характер, симпатиями к умирающему язычеству), откровенного язычника Радагайся и арианина, христианина-еретика, Алариха, отличающихся друг от друга в первую очередь не исповедуемой ими религией, а деяниями, которые совершали сами или совершать которые дозволяли другим.

Пока август Запада Гонорий трусливо отсиживался в Равенне, куда в 402 г. была из страха перед готами перенесена из Медиолана столица Западной империи, патриций Стилихон решил в 405 г. с помощью предусмотрительно пощаженных им готов Алариха осуществить наконец свой давний план – отнять у Восточной империи префектуру Иллирик (на тот момент – фактически Грецию и все земли к северу от Греции до Дануба). Аларих со своим вестготским войском ожидал в Эпире подхода Стилихона, чтобы присоединиться к своему недавнему врагу. Но планы Стилихона и Алариха были нарушены вторжением в Италию орд Радагайса (Радагеса).

Радагайс, не упоминаемый в «Гетике» Иордана, был для греко-римлян «человеком из ниоткуда», «князем, пришедшим с холода». Последний латинский Отец Церкви святой епископ Исидор Севильский (или Гиспальский, годы жизни: 560–636) упоминает имя Радагайса под 399 г., когда, по его утверждению, «готы разделили свое царство на две части между вождями Радагайсом и Аларихом». Святой Проспер Аквитанский (390–460) относит вторжение в Италию «готов под началом Радагайса и Алариха» к 400 г. Но датировка «варварского вторжения» Исидором и Проспером противоречит довольно подробным сведениям более ранних историков, и потому обычно первое появление имени Радагайса в истории относят к 405 г. В основе сообщений обоих святых историографов, несмотря на их неточность, объясняемую, кроме всего прочего, и временной дистанцией, лежат реальные факты. Как известно, в начале V в. племена готов были рассеяны на большой территории, и Аларих возглавлял только часть племен, осевших на правобережье Истра-Данувия в 380-х годах. За Истром же обитали другие готские племена, подчиненные гуннам и периодически стремившиеся вырваться из-под гуннской «опеки».

Факт прихода полчищ Радагайса из мест, не затронутых греко-римской цивилизацией, особо подчеркивается Павлом Орозием, сравнивающим гота-идолопоклонника Радагайса с уже хорошо известным во всей Римской империи готом-христианином Аларихом (то, что тот был арианином, православного Орозия, как видно, не смущало). Радагайс, по Орозию, «язычник, варвар и сущий скиф… с ненасытной жестокостью в убийстве любил само убийство», в то время как Аларих был христианином, с которым можно было иметь дела и заключать соглашения, который воевал за добычу и деньги, но не ради разрушений и убийств. Радагайс же выделялся своим «варварством» даже среди прочих «варварских» вождей.

Как писал восточноримский историк Зосим, или Зосима (родом – грек), Радагайс собрал подчиненные ему народы – «кельтов и германские племена, обитающие за Истром и Реном», и двинулся с ними на юг. Вероятно, он первоначально продвигался на юго-восток, где мог захватить плодородные земли, но затем отклонился на юг из-за гуннов, поскольку от гуннов германцы всегда терпели несравненно больший ущерб, чем от римлян. Если Радагайс был (ост)готом (как полагали Павел Орозий – современник Радагайса, наиболее точно и подробно описавший его нашествие, Проспер Аквитанский, Исидор Севильский и др.), то уже сама этническая принадлежность вождя «варварских» орд объясняет, почему он направился именно в Италию. Будучи остготом, он спасал от гуннов ядро своих «вооруженных мигрантов» – часть остготского народа, усиленную примкнувшими к ней мигрирующими на юг кельтскими и германскими племенами (позднейшие историки считают их вандалами и алеманнами, основываясь в основном на географической близости этих племен к месту событий), стремясь скорее вывести своих остготов «со товарищи» из гуннской «сферы влияния» в Италию. Хотя и там не избежал грозящей его воинству от гуннов гибели. По максимальной оценке, данной Зосимом, союз племен под руководством Радагайса и двух других князей насчитывал (включая женщин, детей и состоявшую из пленников-рабов обозную прислугу) 400 000 человек; по минимальной, данной блаженным Августином – «более 100 000». Неудержимой волной он приближался с севера к реке Арн[444].