Госпиталь брошенных детей

Он улыбнулся. Я заметила в уголке его губ маленькую крошку от печенья и подавила желание смахнуть ее.

– А у вас есть другая дочь?

Я покраснела и поставила чашку на блюдце.

– Вы не задумывались о том, чтобы пригласить для нее няню?

Я отпила глоток чаю.

– Честно говоря, нет.

– Это может быть ей очень полезно. Теперь во многих семьях есть няни, которые занимаются с детьми.

– Но Шарлотта не такая уж маленькая. Она самостоятельно одевается, умеет читать, ест вместе со мной и берет у меня уроки.

– Такие помощницы нужны не только малышам. У моей сестры есть няня для ее троих детей, причем старшей дочери уже пятнадцать лет. Она присматривает за ними, выводит их на прогулки и так далее. – Выражение его лица изменилось, и он неловко поставил чашку, пролив немного чая на блюдечко. – Разумеется, прогулки не обязательны. Она может готовить Шарлотту к девическому возрасту. Они будут вместе читать, заниматься шитьем… всем, чем занимается прекрасный пол, чтобы дом был уютным и красивым.

Я представила, как незнакомая женщина приходит ко мне домой, ест мою пищу и спит под моей крышей. Занимается с моей дочерью. Уже долгое время нас было четверо: я, Шарлотта, Агнес и Мария. Присутствие другого человека необратимо изменит атмосферу в доме.

– У вас в детстве не было няни? – поинтересовался доктор Мид.

– Нет, да я и не нуждалась в ней.

– Должно быть, вам было одиноко.

– Ничего подобного. У меня были мои родители, – точно так же, как у Шарлотты есть я.

Доктор Мид сделал глоток и осторожно поставил свою чашку. Я ждала продолжения.

– Есть женщина, с которой я недавно познакомился по роду моей работы, – сказал он. – Ей не повезло в жизни, и я хочу помочь ей. К сожалению, в моем доме нет работы для нее – как вам известно, мне вполне хватает горничной и поварихи.

– И вы хотите, чтобы эта женщина стала няней для Шарлотты?

Какое-то время он молчал, подыскивая нужные слова.

– Да, если в вашем доме найдется место. Она претерпела самую злополучную неудачу в своей жизни. Надеюсь, вы не обидитесь, если я предложу оплачивать ее содержание?

– В этом нет надобности, – ответила я и села еще прямее, немного досадуя на его намек, что я не могу позволить себе третью служанку. Тикали часы, и с улицы доносился слабый грохот разгружаемых бочек или ящиков. – У нее есть опыт такой работы?

– Да. Она работала для одной лондонской семьи, ухаживала за двумя сыновьями.

– В какой части Лондона?

– По ее словам, в Спайтфилдсе, поэтому, должно быть, это была семья ткачей.

– Значит, у нее нет опыта в обращении с девочками. – Я посмотрела на темные окна дома напротив и увидела фарфоровый кувшин. – У нас нет свободной комнаты для нее.

Доктор Мид удивленно заморгал.

– В этом доме?

– У Агнес и Марии свои отдельные комнаты, и я не могу попросить, чтобы они потеснились.

– Няня моей сестры спит вместе с детьми.

Я кивнула и откинулась на спинку стула. Если няня Шарлотты будет спать в ее комнате, ее можно рассматривать в роли бдительной защитницы. Малейший кашель, горячий лоб – обо всех ее недомоганиях будет доложено мне. А если в дом проникнет взломщик… что ж, Шарлотте понадобится кто-то рядом с ней, чтобы поднять тревогу и укрыть ее в надежном месте. Без мужчин в доме я много раз просыпалась по ночам, прислушиваясь к воображаемому скрипу половиц, хотя, разумеется, все наши комнаты были заперты. Пятый человек будет лишним ртом, очередной статьей расходов, но вместе с тем он будет слушать, наблюдать и докладывать о происходящем.

– Ее зовут Элиза Смит, – сказал доктор Мид.

– Сколько ей лет?

– Двадцать пять или двадцать шесть.

Я изогнула бровь.

– Как же вы познакомились?

Доктор Мид поерзал на стуле, пока я наливала чай.

– Это деликатный вопрос. Скажем так, она была моей пациенткой.

Я посмотрела на него.

– Незамужняя няня может позволить себе расходы на врача из Блумсбери?

– Она находилась в чрезвычайных обстоятельствах.

– Ах. – Я все поняла. Разумеется, он не скажет, что она была одной из тех незамужних матерей с незаконнорожденными детьми, с которыми ему приходилось встречаться в госпитале. Прямой вопрос заставит его либо солгать, либо открыть постыдную правду. Мне давно было известно о его склонности помогать людям, как будто они были птенцами, выпавшими из гнезда. Я посмотрела на портреты родителей. Выражение материнского лица было поощряющим; отец испытующе взирал на меня.

В дверь постучали, и я услышала голос Агнес на лестничной площадке:

– Обед готов, мадам.

– Все, о чем я прошу, – о вашем согласии встретиться с ней, – сказал доктор Мид.

Я встала, и он тоже, но вместо того чтобы направиться к двери, я встала у окна. На улице почти никого не было, и хотя вторая половина дня только наступила, начинало смеркаться. Два хорошо одетых джентльмена в сюртуках зашли в дом № 40. В доме № 28, расположенном напротив, занавески были плотно задернуты – вероятно, от холода.

– Тогда я встречусь с ней, – сказала я, немного отвернувшись от окна. – Вы можете привести ее сюда на этой неделе, в тот день, который я укажу. Вы рассказали ей обо мне?

– О вас, миссис Каллард?