Город-крепость

Мне кажется, так даже лучше... лучше, чем стать рыбой, выпотрошенной и порезанной на кусочки. И только.

Пять...

По какой-то причине мне кажется, что вспышку я увижу прямо сейчас. Возможно, это идет из детства. Бежит от большого Аквапарка, где сияющими глазами следит за угрями Хиро. Он знает на латинском название каждой твари. Или же все дело в моделях самолетов, которые делали с дедушкой.

Четыре...

Вспышки есть, но они не из моего прошлого. Я стою на пляже, одной рукой обнимая за плечи Мей Юи, и мы смотрим на воду. Рядом с нами и Джин Линь, бросает ракушки в волны. Не прошлое — будущее. То, которое умирает с каждой цифрой, слетающей с уст Лонгвея.

Три...

Наверное, за все, что я совершил, я заслужил смерть. Я даже желал её, сидя на крыше в те моменты, когда мои ноги свисали над улицами, а голос брата называл меня хорошим. Я знал, что он не прав.

Но сейчас... сейчас я уже не уверен в том, что Хиро ошибался. Сейчас я хочу жить.

Что за ирония...

Два...

Я закрываю глаза.

Один...

Новый год

Дей

Выстрел звучит как-то неправильно. Он должен быть громким и ясным. Как тот, который ранил мне плечо... блеснув, словно молния. Разрывая пространство и время, как в замедленной съемке.

Вместо этого он приглушен. Как хлопушка, раздавленная чьим-то ботинком. Эхо без огня и вспышки.

И удара нет. Свежая боль не врывается мне под кожу. Только пульсирует боль в плече. Та, которая позволяет мне думать, что кровь все еще бежит по моим венам. Все еще внутри меня.

Открываю глаза. Стою спокойно. Плечо по-прежнему пульсирует и разрывается от боли. Завязки моей толстовки все еще стягивают горло. Лонгвей стоит напротив меня, но в его пистолете уже нет прежней решительности. Больше на моем лбу не образуется буква «О». Внимание наркобарона отвлечено. Он оглядывается, бросая взгляд на открытую дверь. Тьму разрывает еще несколько выстрелов, крики и топот ног по лестнице.

Облава началась.

— Это что такое?

Вопрос Лонгвея дрейфует сквозь открытую дверь, исчезая в гомоне нарастающего шума.

Нож. Я не жду. Бросаюсь вперед всем телом, схватив изогнутый клинок за рукоять. Это древний церемониальный кусок железа, скорее для галочки, нежели для реального сражения.

— Какого черта...

Лонгвей оборачивается, когда я иду на сближение. Бросаюсь на него своей здоровой стороной, со всей силы пытаясь уронить его на пол. Наркобарон более крепкий, чем я ожидал. Как будто его тапочки привинчены к полу. Он остается стоять, но пистолет падает на пол, крутясь, словно игровое колесо.

Я встаю на ноги перед ним. Пытаюсь не обращать внимания на то, как сильно болит правая сторона. Как блестит золотой зуб Лонгвея, готового впиться мне в глотку. Как возникает ощущение, что клинок в моей левой руке ничего не значит.

Особенно учитывая, что я не левша.

Лонгвей боец. Он двигается быстро, предлагая мне странную версию апперкота. Костяшки его пальцев и так уже покрыты моей кровью. Но на этот раз веревок нет. Ускользаю в сторону, позволяя кулаку Лонгвея разрезать воздух. В свою очередь поднимаю нож.

На его черной рубашке появляется порез. Он бежит по правому предплечью... почти вертикально, похожий на хирургический разрез. Кровь начинает вытекать в то  же время, когда раздается его крик.

Рука за руку. Теперь мы квиты.

Но еще существует так много вещей, за которые этому богу ножей и игл нужно заплатить, поэтому я продолжаю бороться.

Снова бросаюсь на него. Лонгвей падает... ругается, воя от боли.

Приземляюсь на него сверху. Плечо коробит от боли, я почти ничего не вижу. В глазах сияют звезды, замещая собой уродливое лицо Лонгвея. Толкаю его, пытаясь дотянуться ножом до нежной кожи на горле. Тот в свою очередь цепляется за золотую цепь. Наркобарон кричит.

— Все кончено, Лонгвей. — Рычание, вырывающееся из моего рта, похоже на звериное и не может принадлежать мне, но я не знаю, кто бы еще мог это сказать. — Тебе конец.

И мне тоже. Они уже здесь, бегут по лестнице, заполняя помещения Лонгвея светом и криками. Они похожи на саранчу. Обыскивают каждый угол, пользуясь ярким светом и винтовками. Увидев Лонгвея с ножом у горла, они направляют их на меня.

— Полиция! Бросить нож! Руки так, чтобы мы их видели! — кричит кто-то, когда все световые лучи сходятся на мне. Даже сквозь закрытые веки проникают оранжевые всполохи.

Бросаю нож на пол подальше от досягаемости Лонгвея. Здоровая рука поднимается высоко над головой. Откатываюсь в сторону. Один из копов хватает меня за руки и заводит мне их за спину. Защелкиваются наручники. Они сжимают мне запястья... холодная, металлическая судьба.

Мей Юи

Полиция выходит из борделя по одному и по парам. Просто ручеек по сравнению с тем потоком, что вливался внутрь несколько минут назад. В большинстве своем они сопровождают людей. Такие, как Фанг, члены Братства и клиенты закованы в наручники. Другие, как Инь Юй и мама-сан, свободны. Некоторые не выходят вообще.

Не вижу ни Дея, ни сестру. С каждым последующим лицом, выходящим из двери, мое сердце опускается все ниже, словно воздух постепенно вытекает из баллона.