Город-крепость

Пожалуйста. Они не могут умереть... я даже не успеваю закончить свою мысль, когда вижу лицо Дея. Его выводят из борделя с заведенными за спину руками. На лице — боль, боль, боль. Вижу наручники и то, как пинает его полицейский. Растет паника.

Подбегаю к офицеру:

— Вы совершаете ошибку.

— Не подходить, — с серьезным лицом говорит полицейский и подталкивает Дея вперед. На лице парня отражается боль, заставляя меня пристальнее присмотреться к его плечу. Толстовка в лохмотьях и крови. Под ней бинты, белые и ржавые. Такого же цвета, как мой наутилус.

— Нет! Вы не понимаете! Он помогал! Спасал меня. — Я встаю напротив Дея, закрывая своим телом дорогу. — Вы не можете его арестовать.

Непроницаемое лицо офицера сменяется неуверенностью. Его глаза перемещаются на Дея, и на секунду мне кажется, что я его убедила.

— О, ты нашел его. — Рядом со мной встает мужчина, которого я видела у старых Южных ворот. Его руки глубоко зарываются в карманы плаща. Наполовину выкуренная сигарета, приглушает его слова. — Я уж было подумал, что ты не явишься.

— Простите, что разочаровал. — Дей переводит взгляд с меня на мужчину. В его словах такая же резкость, что была в тот день, когда мы впервые встретились. — Я был очень занят, меня связали и пытали.

Мужчина затягивается. Сигарета ярко загорается, словно одинокая звезда.

— Это не моя вина, что тебя поймали. Ты нашел её?

Дей качает головой.

Мужчина с сигаретой некоторое время стоит неподвижно. Потом выдыхает: в воздухе появляется пепел и разочарование. Когда весь дым рассеивается, он кивает офицеру.

— Увидишь Кана, скажи, что учетная книга до сих пор не найдена. Пусть ищет. Забирай парня с остальными. На него есть ордер.

— Подождите! Нет! — кричу я. — Вы не можете так поступить.

Мужчина в плаще вытаскивает сигарету изо рта. От этого движения на землю летят искры. Некоторые приземляются на мою руку.

— Он убийца, милая. Мы предлагали ему шанс на искупление, но он им не воспользовался. Тебе лучше с ним попрощаться.

— Вам же нужна учетная книга? — Я смотрю на мужчину, дым закрывает его губы, как туманное утро, заволакивая пространство между нами. — Она у Лонгвея в кабинет! В верхнем ящике стола.

Дей качает головой:

— Её там нет, Мей Юи. Ящик был пуст.

— Но... но этого не может быть... — Я продолжаю говорить, чтобы не чувствовать, как в животе расползается выгребная яма. — Она лежала там. Я её видела! Видела!

Я смотрю на Дея, умоляя его поверить мне.

Его глаза запали еще больше. В них мрак, пустота и в то же время заполненность. Дей улыбается, глядя на меня.

— Я рад, что ты её нашла, — говорит он и кивает куда-то за мое плечо. Оглядываюсь и вижу Джин Линь, шагающую шаркающей, прихрамывающей походкой. Кровь, которую она так тщательно пыталась скрыть, темнеет на платье.

— Уберите его отсюда! — рявкает мужчина, стоящий рядом со мной, и машет в сторону бесконечных темных улиц. Они разверзлись по обе стороны от нас, словно огромные пещеры в горах моей провинции. Те, в которых живут духи, ожидающие своих жертвоприношений, что перестали поступать к ним много лет назад.

— Нет!

Я тянусь, чтобы схватиться за него, но офицер толкает Дея вперед, в толпу, на этот раз гораздо грубее.

Его пожирает не тьма улицы. Это толпа, состоящая из черных мундиров и наручников, скрывает его с моих глаз. Вместо этого я вижу Лонгвея — его руки крепко связаны за спиной. Полицейские волокут наркобарона через мусор и грязь. Одна его рука согнута так же, как у Синь, она сломана и окровавлена.

Часть меня считает, что я должна радоваться, глядя на него, попавшего в такое положение. После всего, что он сделал. Со мной. С Синь. Со всеми остальными трясущимися и истощенными девушками, собравшимися под одиноким уличным фонарем. Но я просто смотрю на его крах и чувствую его где-то внутри, очень-очень глубоко. Даже глубже, чем темнота, что живет между звездами.

Дей

Наручники застегнуты слишком туго. Я больше не чувствую пальцев, но с плечом другая история. Оно, словно веревка, скручивается, тянет, вытягивает, разрывает. Мне даже не помогает то, что коп сзади толкает и пихает меня. Я знаю, что лучше не жаловаться. У меня был шанс. Даже больше.

Представляю, что скажет отец, если надумает прийти и меня навестить. Представляю эту картинку и его, сидящего в своем безупречном костюме. Почти полностью поседевший. Он будет рассматривать меня через плексигласовое стекло. Всех лет, в течение которых на приёмах и коктейльных вечеринках он оттачивал свою невозмутимость, не хватит, чтобы скрыть разочарование на его лице. Он наклонится чуть ближе к микрофону и скажет:

— Тебе нужно было сбежать.

Думаю об этом, пока не замечаю Мей Юи. Её лицо раскраснелось, как будто она бежала. Даже при том, что она одета в мою одежду, её волосы растрепаны, все вокруг нее становится ярче. Кажется более живым.

Она даже не моргнула, когда Цанг назвал меня убийцей. Смотрит на меня так же, как на ракушку. Смахивает песок с моей души и видит самые лучшие её части. Те, что видел Хиро. Те, о которых он пытался мне сказать.