Город-крепость

— Где? — Мне не нужно никаких доказательств. Не после того, как я увидел, что тот изверг сделал с Ли. — Отведи меня туда. Немедленно.

Бон исчезает в ближайшем узком переулке, где может поместиться только ласка. Пот на моем лице смешивается с дождем, пока я бегу за ним следом. Парень шныряет и закручивает такие повороты, которые подвластны не каждой уличной крысе. Наконец он останавливается на углу улицы, оканчивающейся тупиком. Огромные ониксовые глаза Бона молчаливо указывают мне путь.

Делаю шаг с пистолетом наготове. Вижу сборище и слышу удивленные голоса банды Куена. Меня пронзает острое ощущение того, что я опоздал.

— В сторону!

Слово, которое я кричу, действует быстрее пули. Ребятня рассыпается, становясь размытым пятном из одежды и ножей. В сторону, в сторону... исчезают в тени переулка.

Земля под ногами окрашена в красный. Лужи, которые когда-то были коричневыми, потемнели. Десятки ручейков крови стекают по бетону и похожи на корни, ищущие благодатной почвы. Они тянутся ко мне ночным кошмаром.

На мгновение я забываю, как дышать.

Джин кажется таким маленьким. Он свернулся на боку, бледный и неподвижный. Вся его одежда покрыта алым, так что мне сложно определить, откуда идет кровь. И дышит ли он вообще.

В том, что Куен мертв, сомнений неи. Он лежит, словно рыба, выброшенная на берег, его рука все еще тянется к ножу.

Кровь. Кровь повсюду. Ботинки почти прилипают к полу. Едва не роняю пистолет, вставая на колени рядом с Джином. Переворачиваю его.

Все становится зыбким. Тени, словно языки пламени, мелькают в уголках глаз. Воспоминания той ночи, которая все изменила, становятся зеркальным отражением. Слишком трудно даже глотать. Кровь. Холодный привкус смерти в воздухе. Моя рука сжимает пистолет. У моих ног три изломанных тела. Три обвинения в убийстве висят на моем имени. Три причины, по которым я не могу уйти из Хак-Нам.

Но это другое. Это здесь и сейчас. И в этот раз парень еще жив.

Руки становятся малиновыми и липкими. Опускаю взгляд на Джина. Слишком много крови. Очень много. Как в моих снах. Если даже она не вся его. Он еще может быть жив, но это ненадолго. Если я ничего не сделаю.

В Хак-Нам нет врачей, которые возьмутся за что-то столь серьезное. Аптекарь, продающий сушеные грибы и порошкообразные акульи плавники, вряд ли сможет зашить ножевую рану. А все содержимое моей аптечки просто утонуло бы во всей этой крови. Все, что нужно Джину, находится за пределами Старых Южных ворот. За границей ржавых пушек. В землях закона и справедливости. Там, куда мне дорога закрыта.

"Избавься от парня. Он тебе больше не нужен".

Цанг прав. Не похоже, что после такого Джин сможет работать, за эти оставшиеся десять дней он не оправится. Сейчас он для меня совершенно бесполезен. Я должен просто встать и уйти. Оставить этого сломанного, раненого парнишку позади. Выкинуть из зоны видимости, выкинуть из головы.

Но они никогда не уйдут оттуда, не так ли? Мой брат, Ли и девушка с волосами, что волоклись по полу... их лица являются мне во снах, как и их последние слова, шепот. Словно в этот момент только они имеют значение.

Мой брат: "Ты хороший человек".

Ли: "Пожалуйста, не бросай меня!"

И девчонка, чей побег не удался. Лишь тишина.

Опускаю взгляд на Джина и замечаю, как заострилось его бледное лицо. Как мрамор. Молчаливая девчонка, которую тащили. Подобна смерти.

Я не могу спасти их всех. Но Джин... Джин особенный. И мне кажется, я не смогу вынести присутствие еще одного призрака.

Когда я подсовываю руки под тело Джина, мне кажется, что мое мне не принадлежит. Пальцы обжигает горячая кровь. Внутренности скручивает от солоноватого запаха железа.

Мои мысли вращаются с бешеной скоростью, стараясь не уплыть никуда, пока я прижимаю к груди парнишку, пытаясь не потревожить нож, все еще торчащий у него из бока. Джин легче, чем я думал. Почти невесомый. Неудивительно, что он такой быстрый.

Старые Южные ворота забиты людьми, которые в эти утренние часы заняты своими делами. Они снуют туда-обратно в Хак-Нам, волосы мокрые, на плечах лежат гранулы града. Буря утихла, когда я ушел с крыши. Крупинки, по размеру не больше брызг что остается от теста, покрывают улицы и переулки, будто глазурь — торт. Их слой такой густой, что они становятся похожи на сугробы.

Придерживаюсь края улицы. Большинство людей даже не удостаивают нас своим вниманием. Те, кто смотрят, хмурятся, но идут дальше. Окровавленные бродяги... статус-кво Хак-Нам.

Пушки стоят на месте, дразня меня ржавчиной и незримыми барьерами. Видение наручников и пожизненного заключения. Мне нельзя останавливаться. И я не останавливаюсь. Делаю глубокий вдох, чтобы набраться мужества, и продолжаю идти мимо древнего арсенала. Прохожу под деревянной двускатной крышей и наступаю на свежее белое покрытие.

Мне казалось, это будет несколько иначе, ведь я впервые вернулся в свой родной город. Свое возвращение из изгнания я представлял иначе: оно должно было быть оглушительным. А не таким тихим и незаметным.