Город-крепость

Сердце уходит в пятки. Глаза его блестят. Пальцы напряжены. Лонгвей складывает кусочки воедино – подозрение принимает форму, словно глина на гончарном круге.

Может, в конце концов, револьвер мне всё же пригодится.

– Её зовут Сиу Фэнь. – Девушка ненадолго перестаёт играть мелодию, чтобы ответить наркобарону. – Она была среди девочек, которые приехали несколько месяцев назад. Вместе с Вэнь Кей.

Это сбивает Лонгвея с толку. Он хмурится, обдумывая её слова. Пальцы разжимают хватку. Спина выпрямляется. Он указывает на ковёр:

– Приберись. Мне уже вина не нужно, займусь делами.

Я поднимаю голову, с облегчением понимая, что Дэй ушёл. Тени пусты. Лонгвей направляется не в кабинет, как я боялась, а исчезает в северном коридоре.

Девушка-музыкант не принимается снова играть, она встаёт и поднимает бутылку из-под вина, валяющуюся у моих ног.

– Спасибо, – благодарю я, забирая бутылку.

Девушка прижимает палец к губам. Движение напоминает об убаюканных наркотиками клиентах. Таких тихих и неподвижных, что я даже забываю о них.

– Ты с парнем, да? – шепчет она.

Я киваю и кидаю короткий взгляд в сторону восточного коридора. Может, стоит пойти за Дэем? Из северного коридора раздаётся крик. Девичий голос лопочет что-то о нападении и ключах, следом слышится уничижительный рык Лонгвея: «Где он?»

Я готова сорваться с места. Предупредить Дэя. Но в зал уже влетает Лонгвей, лицо его пылает ярче дракона на двери. В руках пистолет. Взведённый, подрагивающий в его пальцах. Наркобарон так же быстро исчезает, поглощённый тусклым алым светом восточного коридора.

МЭЙ ЙИ

Бежать. Бежать ради Дэя. Ради Дэя. Бежать.

Как же давно я не двигалась так быстро. Честно говоря, я удивлена, что вообще ещё умею бегать. Через груды мусора, под лестницами, заворачивая за углы, острее иглы Нуо. Мимо проносятся магазины, ноги пролетают через лужи, но каждый, каждый миг я слышу тяжелое дыхание чертыхающегося охранника за спиной.

Я бегу, бегу, бегу, пока не перестаю чувствовать ноги. Давно уже прошла боль от мозолей и ссадин. Меня переполняет новая сила – чистая горячая энергия. Кажется, если раскину руки, я взлечу. Прочь из этих туннелей, ввысь, к самым звёздам. Должно быть, так же ощущала себя Синь, пока её не поймали.

На этой мысли я вдруг поскальзываюсь, и мир становится плоским. Боль простреливает кости, становится частью меня. Земля под ладонями содрогается от шагов охранника. В груди моей больше нет желаний, одни надежды. Надеюсь, Цзин Линь не ошиблась в этих уличных мальчишках. Надеюсь, я смогла убежать достаточно далеко.

Меня хватают за ботинок, дёргают назад. Тело легко проскальзывает по луже. Поворачиваюсь и вижу нависшего надо мной охранника. Ещё даже не осознавая, что делаю, я замахиваюсь свободной ногой и со всей, всей, всей силы бью мужчину между ног. Он взвывает, мгновенно разжимая руку. Я вскарабкиваюсь на ноги как раз вовремя, чтобы заметить приближающиеся тени.

Бродяги выскальзывают из-за каждого угла. Существа, сплошь созданные из лохмотьев, ножей и костей, собираются вокруг охранника, словно личинки на мясо. Мальчишки мельче его, но когда силы восемь на одного, у бандита Лонгвея нет даже шанса. Они отнимают у него пистолет, отшвыривают в сторону.

– Советую валить отсюда, детка! – кричит мне один из мальчишек постарше.

Он прав. Скоро они его отпустят – Цзин Линь сказала, что бродяжки смогут лишь выиграть немного времени. Даже с ножами, превышая противника числом, они ни за что не убьют члена Братства. Когда охранник это поймёт, он снова бросится за мной.

Нужно убежать так далеко, чтобы он потерял меня.

Я снова на ногах, кидаюсь в проулок между парикмахерской и рестораном. Перепрыгиваю через бутылки, тела и множество иных сломанных, ненужных вещей. Потом направо. Лёгкие пылают, а ноги стали ссохшимися палками, но я продолжаю бежать.

Ради Дэя. Ради Дэя. Ради Дэя.

Прямо, словно по натянутой струне цитры Нуо, вперёд до самых ржавых пушек. Когда я достигаю их, в лёгких уже не остаётся воздуха. Понимаю, что нужно следовать инструкциям Цзин Линь – найти полицейского, попросить помощи, остаться с ним, – но энергия, протекающая по телу всего мгновение назад, испаряется. Я тяжело опираюсь о ржавый бок пушки и хватаю ртом воздух.

– Не лучшую ночь ты выбрала, чтобы гулять по улицам, детка. Возвращайся домой, пока можешь.

Я вскидываю голову. Пытаюсь сфокусировать взгляд. В первые мгновения я вижу только мерцание огонька сигареты. Потом позади него вырисовывается мужчина в полушинели. Что-то в нём не так: как он говорит, эта одежда… Он не из Города-крепости.

А потом я замечаю за его спиной ряд фургонов, выстроившихся вдоль улицы.

Жнецы – первое, что приходит в голову. Мысль сопровождается резко подступившей к горлу тошнотой. Но нет, Жнецы не носят такую одежду. И они не стали бы так открыто бродить по улицам Внешнего города.

Мужчина вытаскивает изо рта сигарету и смотрит на золотые часы на запястье.