Горм, сын Хёрдакнута

– Ну, доподлинно я не знаю… – ботаник снова пожал плечами. – Может, его и впрямь Малеро повадил жмых жевать…

– Точно, точно. Тьма приблазнила, как же иначе! – Нетта поправила прядь темных волос, выбившуюся из-под мафоро – накидки на голову. – Наше светлое дитя отдать на растерзание варвару!

– Ваш поворот, – указал Плагго, ранее не раз бывавший в Скиллеборге.

– Учитель!

– Помните – все в легкой деснице Астеродоты.

Бросая в его сторону обеспокоенные взгляды, схоласт (а в скором будущем, или новый мистагог, или странник без дома и цели), ботаник, и жена ботаника повернули к Восточной Улице. Продолжая подволакивать ногу, пресбеус шагал вверх, к внутренним воротам. Город был заметно чище, чем многие части Лимен Мойридио, улицы мощены круглыми камнями, между обочинами и жавшимися к стенам домов каменными поребриками шли открытые сточные канавы.

– Садись, старец, хромому в гору путь неблизок, – предложил молодой варвар, ехавший в том же направлении на тележке, запряженной парой осликов.

За ним в кузове лежали четыре грубовато, но добротно выкованные решетки, мешок, от которого пованивало свежевыделанной кожей, и посох, возможно, объяснявший причину сочувствия возницы, одна нога которого была заметно короче другой. Его широкие плечи, коротко стриженные волосы, непокрытые, несмотря на холод, и дырки с обожженными краями на кожаной тунике не оставляли сомнения в ремесле варвара.

– Ты кузнец, как Волунд, – примостившись рядом с любезным горожанином, заключил Плагго, вспомнив имя хромого умельца из северных мифов.

Варвар рассмеялся:

– Все мы, кузнецы, на него похожи, да все по-разному. Я вот, как он, хромой. Кабы не искусство венедского жреца, вообще без ног бы остался. А Канурр, мой учитель, хочет, как Волунд, научиться летать.

– Он строит себе крылья? – удивился Плагго.

– Нет, Канурр полетит силой огня. Видишь, я ему везу те же оболочки кишок, что используют златокузнецы для отбивки сусального золота? – варвар указал на мешок. – Кстати, как величать тебя? Я Вегард, прозванный Костыль.

– Я Плагго. Так зачем ему оболочки?

– Он наклеивает их на тонкий шелк, а из шелка ему шьют шары, что собирают жар над огнем и летают по воздуху. Один, со свечой в наперстке под шаром и корзиночкой с двумя мышатами, даже стену перелетел.

– А мышата для чего?

– Проверить, не повредит ли полет нелетающим тварям.

– И не повредил?

– Нисколько. С новыми оболочками, может набраться достаточно на шар, чтобы запустить вверх кухонного мальчишку или даже одного из младших псарей. Можно было бы еще больше собрать, но часть ушла на отбивку золотых листов для заморских колдунов.

Страж в кольчуге, укрепленной стальными пластинами, кивнул кузнецу. Ослики протащили повозку через ворота, над которыми на цепи висела железная клетка с насаженным на стержень посередине черепом. Под клеткой болтался на двух кольцах, слегка позвякивая на слабом ветре, бронзовый прямоугольник с письменами. На стене над воротами, несколько варваров обшивали досками восковое изваяние, судя по торчавшей над деревом голове, колоссального коня. Дорога повернула под прямым углом, сразу проходя под еще одними воротами.

– Новую проездную башню мы с Канурром начертили, – с гордостью поделился Вегард. – Я внутреннюю решетку ковал. И в Слейпнире наверху моя работа.

Улица за башней была мощена не круглыми камнями, а тесаными плитами, отчего ход тележки стал заметно менее тряским. На перекрестках и вдоль некоторых домов побогаче, сточные канавы перекрывали решетки. Варвар радостно делился с Плагго своими соображениями о коне, которого предстояло отлить на месте из бронзы по восковому прототипу, о предпочтительности современной оловянной бронзы перед давнишней мышьяковистой, и так далее, не докучая старца встречными расспросами. Мистагог начал предполагать, что, в отсутствие двуногого собеседника, кузнец скорее всего вовлек бы в тот же диалог одного из осликов, смиренно шагавших вверх. Хоть речи молодого хромца лились по-детски бесхитростно, из них явствовало, что северяне были неплохо знакомы с металлургией и находились на грани постижения основ гидравлики.