Горлов тупик

В комнате дежурного сняли шинели. Офицеры охраны проверили документы, обыскали. Кроме документов, носовых платков, расчесок, папирос и спичек Гаркуша и Смирнов выложили из карманов блокноты и остро отточенные карандаши.

Влад мысленно проклял Гоглидзе.

– Все оставить здесь, – приказал дежурный.

– А блокноты с карандашами? – пролопотал Смирнов. – Если надо будет записать указания товарища Сталина…

– Надо будет – вам все выдадут, – успокоил дежурный.

Влад вздохнул с облегчением: «Вот так-то лучше!»

Гаркуша попросил воды, попил и перестал икать. Смирнов покрутился перед зеркалом возле вешалки, поплевал на ладони, пригладил свои русые непослушные вихры. Гоглидзе скрылся за неприметной дверью между металлическими стенными шкафами. Влад догадался, что там сортир, тоже захотел отлить. Покосился на дежурного, подумал: «Гоглидзе тут свой, а мне придется спрашивать разрешения, это слишком унизительно. К тому же неизвестно, вдруг Сам позовет прямо сейчас?»

В тишине тикали большие настенные часы. Появился Гоглидзе, на ходу застегнул ширинку, о чем-то пошептался с дежурным. Через пятнадцать бесконечных минут в сопровождении прикрепленных офицеров все четверо двинулись по длинному коридору, освещенному матовыми шарами. Ковровая дорожка глушила шаги. Коридор упирался в двустворчатую дубовую дверь, за ней – второй коридор. Опять дверь. Возле нее стол с телефоном, у стола охранник. Опять обыск, проверка документов, запись в журнале посещений.

Наконец они оказались в просторном кабинете с пушистым узорчатым ковром по всему полу, с высоченным потолком и стенами, обитыми благородным светлым деревом. Окна плотно завешаны лимонными шторами. Посредине большой прямоугольный стол, простые добротные стулья. У дальней стены, в простенках между окнами – массивные кресла, журнальный столик, на нем пепельница, графин с водой, стаканы.

Люстры не горели, свет шел от нескольких бра с полукруглыми плафонами, направленными в потолок. Дальняя часть кабинета тонула в полумраке. Там белел зачехленный диван. Рядом, в глубокой темной нише, поблескивали стекла двустворчатой двери, до половины прикрытые шторками.

Влада бросило в жар. Он почувствовал взгляд. Кто-то стоял за дверью и наблюдал за ними из темноты, сквозь стекло, слегка отодвинув шторку.

Гоглидзе кашлянул и почесал нос. Смирнов нервным движением пригладил вихры. Гаркуша опять стал икать. Влад, не моргая, смотрел на медный блик дверной ручки. Мертвую тишину не нарушало ничего, кроме икания Гаркуши. Смирнов склонился к нему и прошептал: