Горизонты

— Я клоню к тому, что тебе нужно отделять смерть от мучений. Неужели ты полагаешь, что Лансер сожалел, спускаясь сюда вместе с тобой? Что он страстно желал, чтобы у него была возможность постоять снаружи ещё пару минут, позволив тем самым кому-то занять его место? — требовательно спросила она, и я смогла лишь покачать головой. — Хорошо, — произнесла Пифия, слегка улыбнувшись. — Никто из нас не сожалеет. Мы не хотим умирать, но смерти мы не боимся. Всё когда-нибудь заканчивается. — Она уставилась на меня. — Пожиратель хочет жить. Он хочет второй шанс на жизнь, и не желает делать это естественным образом. Он вцепился в существование потому, что это величайшая вещь во вселенной, по его собственным меркам. Для него прекращение существования невыносимо, поскольку оно принесёт с собой пустоту, которую, для него, не сможет заполнить ни что во вселенной.

Она рассудительно меня осмотрела.

— И так, Дева… Блекджек… чего ты хочешь больше всего на свете?

— Эм, народ, — произнесла стоящая у переднего борта Эйриз. — Мне кажется, мы почти добрались.

Я уставилась вперёд, выискивая турели, или проволоку, или мехаспрайтов, или… да что угодно… но как только мы въехали во внутренне кольцо красных тоннелей…

…Такого я не ожидала.

Ядро.

Судя по всему, красные тоннели были укреплены, чтобы противостоять любым разновидностям атак противника, и именно это, скорее всего, являлось единственной причиной, почему они вообще пережили всё произошедшее. Однако здесь части внутренней стены и потолка были выдолблены, и вместо них зияли бреши, сквозь которые виднелась огромнейшая каверна, выскобленная Пожирателем во время своего подъёма. Всё, что находилось в Ядре во время подъёма Пожирателя, и при этом не понадобилось, и не нашло никакого вспомогательного применения, падало сюда. Панели зданий. Пассажирские составы. Небесные повозки. Потоки разнообразнейшей сгнившей мебели. Трубы и другие железнодорожные пути, часть которых торчали из стен, в то время как другие валялись кучами посреди обломков. Тысячи ламп аварийного освещения придавали всей шахте ослепительное тёмно-красное сияние. И в качестве завершающего штриха, весь этот бардак выглядел так, будто его заблевали смесью из крови и фарша.

Все мы пялились по сторонам, пока катились по преисподней Ядра, завороженные этим видом, медной вонью и эхом многочисленных скрипов, разрушенными зданиями и звучащим время от времени треском линии электропередачи. А над нами находились спрессованные вместе фундаменты десятков, а быть может и тысяч раздробленных зданий. И мне каким-то образом придётся через всё это пробраться. Я подала знак Свити Боту, и дрезина замедлила ход, пока я обдумывала, что же нам нужно будет сделать дальше. По крайней мере, на моём Л.У.М.-е виднелась лишь одна красная отметка.

Минуточку. Только лишь одна?

Из глубин каверны поднялась огромная тень — гора плоти, пронзённая и усеянная металлом и проводами. Она была уродливой, незавершенной, будто глиняная скульптура, которую автор прекратил создавать на полпути и со злым умыслом безжалостно обезобразил, прежде чем выбросить прочь. Если бы только это была глина. Если бы глина.

— Блекджек, — прогрохотал Легат, обратив на меня взгляд своих огромных, молочно-белых глаз. Но я знала, что он не слепец. Его голову и плечи усеивали, будто прыщи, ещё несколько сотен следящих за нами глаз. Он дышал тихо и глубоко, и не только ртом, но и через бесчисленные щели в своей груди. Подняв ногу, размером с корабль, Легат впечатал её в стену над нами. — Я знал, что ты придёшь, — пробулькал он, и его голосу вторил хор меньших ртов на шкуре, — Дева.

Все мы, за исключением Пифии, которая просто самодовольно ухмыльнулась этой мерзости, уставились на него с ужасом и оторопью. Талисман в его груди в течении десяти тысяч лет, если не дольше, препятствовал любым переменам к худшему. Десять тысячелетий роста. Десять тысяч лет отравления и болезни. И он переживал всё это прямо сейчас. Смерть будет для Легата проявлением милосердия, пусть даже он с этим никогда и не согласится.

— И как прислуживание павшим звёздам помогает тебе сейчас, а, кретин?! — прокричала ему Пифия.

Завопив как тысяча внезапно порвавшихся, засорившихся канализационных труб, он устремил к нам копыто. Ускорившись, мы влетели на прикрытый участок путей как раз в тот момент, когда огромное копыто врезалось в рельсы позади нас, отчего дрезина подпрыгнула.

— Взлетайте сразу же, как только сможете, — приказала я. — Рассредоточьтесь и не давайте ему скучать, пока ищу проход. — Затем я замешкалась, взглянув на тело Лансера, лежащее в углу вместе со своей погнутой винтовкой. — Постарайтесь не умереть. Пожалуйста.

— Даже и не собиралась этого делать. Это твоя фишка, — огрызнулась Виспер, когда мы достигли следующей бреши. — У тебя есть какие-нибудь хэви металловские композиции, которые ты могла бы извлечь из своего зада, а, Сладенькая Попка?

Свити закатила глаза.