Горящий Лабиринт

Под огнем, кажется, был каменный пол. Само по себе падение не стало бы смертельным. Найти бы способ потушить огонь…

И тут мне в голову пришла мысль – жуткая мысль, какая могла родиться только в кипящем мозгу. Это пламя питал дух Гелиоса. Если в нем осталась хотя бы частица его сознания… теоретически я мог бы поговорить с ним. Может быть, если я коснусь пламени, мне удастся убедить его, что мы не враги и не нужно нас убивать. Скорее всего, у меня будет целая вечность в размере трех наносекунд, чтобы уговорить его, прежде чем я погибну в муках. К тому же, если я упаду, мои друзья, возможно, сумеют выбраться из колодца. В конце концов, из-за того, что Зевс наградил меня жирком, я был самым тяжелым человеком в отряде.

Ужасная, ужасная мысль. Я бы никогда на такое не решился, если бы не вспомнил о Джейсоне Грейсе и о том, что он сделал ради моего спасения.

– Мэг, – сказал я, – можешь зацепиться за стену?

– Я что, похожа на Человека-паука? – крикнула она.

Мало кому удается выглядеть в трико так же круто, как Человеку-пауку. Мэг бы точно не удалось.

– Используй мечи!

Держась за мою ногу одной рукой, она вонзила скимитар, возникший в другой руке, прямо в стену – один раз, другой. Изогнутое лезвие было не так-то просто приспособить к этой задаче. На третий раз, однако, острие глубоко вошло в камень. Вцепившись в рукоять, она отпустила мою ногу и повисла над огнем на мече.

– Что теперь?

– Оставайся на месте!

– Это я могу!

– Гроувер! – крикнул я наверх. – Можешь меня отпустить. Только не волнуйся. У меня есть…

Гроувер меня отпустил.

Нет, правда: какой защитник бросит тебя в огонь, если ты его об этом попросишь? Я думал, что мы будем долго препираться и я заверю его, что у меня есть идея, как спасти и себя, и их. Я ждал возражений от Гроувера и от Мэг (хотя от Мэг не ждал), ждал, что они начнут уговаривать меня не жертвовать собой ради них. Ждал, что они скажут: мол, тебе ни за что не выжить в этом пламени и все такое. Но нет. Он бросил меня без колебаний.

Ну, у меня хотя бы не было времени передумать.

Мне не пришлось мучиться сомнениями, рассуждая: а что, если мой план не сработает? Что, если я не выживу в солнечном пламени, которое когда-то было таким родным? Или если чудное пророчество, которое мы собирали по кусочкам и которое обещает мне смерть в могиле Тарквиния, еще НЕ значит, что я не могу умереть сегодня, в этом кошмарном Горящем Лабиринте?

Я не помню, как упал.

Мне показалось, что душа вылетела из тела. Меня вдруг отбросило на тысячи лет назад, в то самое утро, когда я стал богом солнца.

Однажды ночью Гелиос словно испарился. Я не знал, какая молитва мне как богу солнца стала последней каплей, из-за которой старый титан был предан забвению, а я получил его место. Я просто оказался в Солнечном дворце.

Не помня себя от страха и волнения, я распахнул двери в тронный зал. Воздух здесь пылал. Свет слепил глаза.

Огромный золотой трон Гелиоса был пуст, на подлокотнике лежал его плащ. На пьедестале ждали хозяина шлем, кнут и позолоченные сандалии. Но сам титан просто исчез.

«Я бог, – сказал я себе. – Я справлюсь».

Я направился к трону, боясь, как бы мне не загореться. Если я в первый же день с криками выбегу из дворца в пылающей тоге, мне будут припоминать это целую вечность.

Медленно, но верно огонь расступался передо мной. Усилием воли я увеличился в размерах, чтобы шлем и плащ предшественника стали мне впору.

Правда, на трон я садиться не стал. Нужно было приниматься за работу, а время поджимало.

Я взглянул на кнут. Некоторые дрессировщики считают, что нельзя проявлять мягкость, когда начинаешь работать с новыми лошадьми. Но я решил не брать кнут. Не хотелось на новой работе сразу становиться суровым начальником.

Войдя в конюшню и увидев солнечную колесницу, я почувствовал, как на глазах у меня выступили слезы – так она была прекрасна. В нее уже были запряжены четыре солнечных коня с золотыми сверкающими копытами, пламенными гривами и глазами, цветом подобными расплавленному золоту.

Они с опаской взглянули на меня: кто ты?

– Я Аполлон, – сказал я, стараясь говорить как можно уверенней. – И нас ждет отличный день!

Я запрыгнул в колесницу, и мы помчались.

Признаюсь, путь к успеху не был скорым и прямым. Если точнее – он изогнулся дугой в сорок пять градусов. Может, я даже случайно сделал несколько петель в небе. Может, прежде чем мне удалось найти нужную высоту, возникла пара новых ледников и пустынь. Но к концу дня я был полноправным хозяином колесницы. Кони по моему желанию изменили облик на более соответствующий моей натуре. Я был Аполлоном, богом солнца.

Я попытался внушить себе ту же уверенность, то же воодушевление, которое испытал, успешно исполнив свою задачу в тот день.

Придя в себя, я понял, что лежу, сжавшись в комок, на дне колодца, а вокруг бушует пламя.

– Гелиос, – позвал я. – Это я.

Огонь закружился вокруг меня, пытаясь испепелить мое тело и душу. Я чувствовал присутствие титана – его обиду, недоумение, злость. Мне казалось, что каждое мгновение на меня обрушивается тысяча ударов его кнута.