Горящий Лабиринт

– Возможно, это хороший знак, – предположил я. – Вдруг это значит, что мы приближаемся к цели?

Мэг посмотрела на зодиакальный потолок:

– Ты уверен, что мы идем правильно? Пока пророчество какое-то непонятное. Аполлон зрит смерть Тарквиний могила.

– Нужно самим додумать служебные слова и нужные формы, – ответил я. – Думаю, смысл такой: Аполлон зрит смерть в Тарквиния могиле. – Я нервно сглотнул. – Но вообще такое пророчество мне не нравится. Может, нужно достроить его по-другому: Аполлон НЕ зрит смерть. Тарквиния могила… что-то там. И возможно, следующие слова дадут понять, что его ждет великая награда.

– Ага, – Мэг указала на край фонтана, где появилась новая подсказка.

Это были три строчки на английском:

Этот цветок, названный в честь погибшего возлюбленного Аполлона, сажают осенью.

Поместите луковицу в землю острым концом вверх. Присыпьте землей.

Обильно не поливать… нужно пересадить.

У меня из горла вырвался всхлип.

Сперва Лабиринт заставил меня читать Уолта Уитмена. А теперь тыкал мне в лицо прошлым. Вспомнить о моем погибшем возлюбленном Гиацинте и его трагической смерти, сделать из него строчку кроссворда!.. Нет. Это было уже слишком.

Я сел на край фонтана и закрыл лицо ладонями.

– Что случилось? – встревоженно спросил Гроувер.

Мэг ответила:

– В подсказке говорится о его парне из прошлого. О Гиацинте.

– По-гречески его звали Хиакинтос, – поправил я.

Моя печаль вдруг сменилась гневом, и я вскочил на ноги. Мэг и Гроувер отпрыгнули в сторону. Наверное, я выглядел как безумец – именно им я себя и чувствовал.

– Герофила! – крикнул я в темноту. – Я думал, мы друзья!

– Э-э, Аполлон, – позвала Мэг. – Вряд ли она решила тебя подразнить. И ответ связан именно с цветком – гиацинтом. Я уверена, что это отрывок из «Альманаха фермера».

– Да хоть из телефонного справочника! – взревел я. – С меня довольно! ГИАЦИНТ! – завопил я в туннели. – Ответ «ГИАЦИНТ»! Ну что, довольна?!

Мэг завопила:

– НЕТ!

Сейчас я думаю, что в тот момент ей нужно было крикнуть «Аполлон, стой!». Я был бы вынужден повиноваться ее приказу. И значит, в том, что случилось, виновата Мэг.

Я прошагал по коридору, где на полу сияли семь квадратов.

Гроувер и Мэг бросились за мной, но было поздно.

Я оглянулся, ожидая увидеть позади слово «ГИАЦИНТ». Вместо этого заполнены были только четыре клетки, подсвеченные красным, как учительские чернила, цветом:

Е

С

Л

И

Пол у нас под ногами исчез, и мы провалились в огненный колодец.

39

Благородная жертва

Я спасу вас от пламени

Ух ты, а я молодец

В других обстоятельствах я бы несказанно обрадовался этому «ЕСЛИ».

Аполлон зрит смерть в Тарквиния могиле, если…

О, милый союз! Он свидетельствовал, что есть способ избежать грозящей мне гибели – а мне только этого и хотелось.

Увы, огонь, пылающий в колодце, испепелил только что обретенную надежду на благополучный исход.

Вдруг ни с того ни с сего я застыл в воздухе, ремень от колчана впился мне в грудь, а левая ступня едва не оторвалась от щиколотки.

Я повис рядом с отвесной стеной. В двадцати футах подо мной плескалось огненное озеро. Мэг отчаянно хваталась за мою ногу. Наверху Гроувер одной рукой вцепился в мой колчан, а другой – в крохотный каменный выступ. Он сбросил обувь и пытался копытами нащупать опору в стене.

– Браво, храбрый сатир! – крикнул я. – Тяни нас наверх!

Гроувер выпучил глаза. Его лицо было покрыто капельками пота. Он заскулил, и это, видимо, означало, что у него не хватит сил, чтобы вытянуть всех нас из колодца.

Если выживу и снова стану богом, нужно попросить Совет козлоногих старейшин, чтобы в школе сатиров увеличили количество уроков физкультуры.

Я впился пальцами в стену, пытаясь нащупать удобный поручень или аварийный выход. Но ничего не нашел.

Мэг завопила снизу:

– Аполлон, ты СЕРЬЕЗНО?! Гиацинты обильно не поливать, ЕСЛИ их нужно пересадить!

– Откуда мне было знать?! – возмутился я.

– Ты СОЗДАЛ гиацинты!

Пфф. Логика смертных. Если бог что-то создает, это еще не значит, что он много об этом знает. Иначе Прометей все бы знал о людях, а это, уж поверьте, совсем не так. Разве я должен знать, как сажать и поливать гиацинты, если я их создатель?

– Помогите! – пискнул Гроувер.

Его копыта скользили по едва заметным выступам, пальцы дрожали, руки тряслись, будто он держал на себе вес двух человек… ой, погодите, ведь так оно и было.

Из-за поднимающегося снизу жара думать было сложно. Если вам приходилось стоять рядом с мангалом или близко наклоняться к духовке, вспомните это ощущение и умножьте его на сто. Глаза мне будто засыпали песком. Во рту пересохло. Еще пара вдохов раскаленного воздуха – и я, наверное, потеряю сознание.