Горящий лабиринт

Солнце пылало на востоке. Оно встало сегодня, как вставало всегда, но уже без моей помощи. Ему было все равно, управляю ли я солнечной колесницей и бушует ли Гелиос в туннелях под Лос-Анджелесом. Не важно, во что верят люди; вселенная не останавливалась, и солнце продолжало свое обычное движение. При других обстоятельствах это бы меня успокоило, но в тот момент равнодушие солнца показалось мне жестоким и оскорбительным. Через каких-то пару дней Калигула может стать богом солнца. Можно было бы предположить, что солнце откажется вставать и садиться под таким злобным руководством, но, к моему неприятному удивлению, дни и ночи не собирались прекращать сменять друг друга.

— Где она? — спросила Мэг.

— Кто? — я моргнул.

— Если моя семья так важна ей… Тысячи лет благословения и всё такое, так почему же она ни разу не?..

Она махнула в сторону огромной пустыни, как если бы хотела сказать: «Так много земли, так мало Деметры».

Она спрашивала, почему же ее мать никогда не приходила к ней, почему же Деметра позволила Калигуле уничтожить работу ее отца, почему дала Нерону вырастить ее в своем проклятом императорском дворце в Нью-Йорке.

Я не мог ответить ей. Или наоборот, как бывший бог, я смог бы найти несколько возможных ответов, но ни один из них не помог бы Мэг почувствовать себя лучше. Деметра была слишком занята, решая проблемы с посевом культур в Танзании. Деметра отвлеклась на изобретение нового вида сухих завтраков. Деметра забыла о твоем существовании.

— Я не знаю, Мэг, — произнес я. — Это… — я указал на семь маленьких мокрых кружочков в земле. — Это то, чем твоя мама может гордиться. Вырастить что-то там, где это невозможно. Упорно продолжаешь создавать жизнь. Это по-глупому оптимистично. Деметра бы оценила.

Мэг посмотрела на меня, будто решая, поблагодарить меня или стукнуть. Я успел привыкнуть к этому взгляду.

— Идем, — наконец сказала она. — Может, семена прорастут, пока нас не будет.

Мы втроём — Мэг, Пайпер и я — забрались в Бедросян-мобиль.

Гроувер решил остаться — возможно, чтобы сплотить деморализованных дриад, хотя я думаю, что он просто устал от смертельно опасных вылазок со мной и Мэг. Тренер Хедж предложил свою компанию, но Мелли быстро аннулировала предложение. Что касается дриад, никто не горел желанием стать нашим растением-щитом после случившегося с Агавой и Денежным Деревом. Трудно было их в этом винить.

По крайней мере, Пайпер согласилась сесть за руль. Если нас остановят за вождение угнанной машины, она сможет применить чары, чтобы избежать ареста. Вот я со своей удачей наверняка угодил бы за решётку, а с лицом Лестера фото для полицейских файлов получились бы не ахти.

Мы повторили свой вчерашний маршрут — та же жаркая местность, то же небо, затянутое дымом, те же пробки. Прямо живое воплощение калифорнийской мечты.

Никто из нас не хотел разговаривать. Пайпер не сводила глаз с дороги, наверняка думая о предстоящей неприятной встрече со своим бывшим, которого она оставила при неловких обстоятельствах. (О, как же я её понимаю).

Мэг рассматривала узоры на своих камуфляжных штанах. Я предположил, что она думает о последнем ботаническом проекте отца и о том, почему Калигула счёл его угрожающим. Сложно было поверить, что вся жизнь Мэг перевернулась из-за семи зеленых семян. С другой стороны, она была дочерью Деметры. Когда дело касается богини растений, то, что сначала кажется незначительным, может в итоге оказаться очень важным.

«Маленький росток, — говорила мне Деметра, — вырастает в вековой дуб».

Что касается меня, я не испытывал нехватку проблем, над которыми нужно было подумать.

Пифон ждал. Я чувствовал, что однажды мне придется встретиться с ним. Если каким-то чудом я переживу все заговоры императоров, одержу победу над Триумвиратом, освобожу оставшихся оракулов и самостоятельно приведу в порядок мир смертных, я все равно буду должен найти способ отобрать власть над Дельфами у моего самого древнего врага. Только потом Зевс, может, позволит мне снова стать богом. Потому что Зевс такой вот клёвый. Спасибо, папочка.

Тем временем я должен был разобраться с Калигулой. Я должен был помешать ему сделать меня секретным ингредиентом своего супа из бога солнца. И я должен был сделать это без своих божественных способностей. Мои навыки стрельбы ухудшились. Мои пение и игра не стоили и оливковой косточки. Божественные силы? Харизма? Блеск? Магия огня? НИЧЕГО.

Моя самая унизительная мысль: Медея схватит меня, попытается отобрать мои божественные способности и обнаружит, что на самом деле у меня их нет.

«Что это? — закричит она. — Здесь нет ничего, кроме Лестера!»

А потом она просто убьет меня.

Пока я размышлял обо всех этих веселых возможностях, мы проезжали Пасадинскую долину.

— Этот город мне никогда не нравился, — проворчал я. — Он напоминает мне об игровых шоу, безвкусных парадах и бывших киноактрисах-пьяницах с искусственным загаром.

Пайпер кашлянула.

— Если хочешь знать, мама Джейсона родом отсюда. Она погибла здесь в автомобильной аварии.

— Мне жаль. Что она сделала?