Горе побеждённым

 - Вон, смотрите, на Первой Мещанской стоит дом Якова Вилимовича. Сейчас многие путают его с домом на Вознесенской, что в Немецкой слободе. Так там жил его брат Роман. Дед часто жил на Второй Мещанской, в доме, купленном любимой Агафье, где ощущал себя в кругу семьи. Правда сказать, на Москве-то у него было несколько домов. И своё подмосковное имение Глинки он любил. Это в сорока двух верстах от Москвы при впадении реки Вори в Клязьму.

 - А кто живёт там сейчас?

 - Везде - чужие люди. Нам пора спускаться…

 Попрощавшись с надзирателем и вручив ему рубль, Собакин первым вышел на яркую от солнца Сухаревскую площадь. За ним шёл Ипатов, щурясь на свет после полумрака башни.

 - А теперь, Александр Прохорович, мы с вами прокатимся на Арбат, в Филипповский переулок и посмотрим тайную квартиру Турусовой.

 - Это интересно зачем, Вильям Яковлевич? Что мы, дамских будуаров не видели, что ли? – с видом бывалого донжуана осведомился помощник.

 - Как сказать… Я думаю, что такого рода будуара, где составлялся план убийства, вы не видели, – ответил Брюс.

 - Что?! Турусова? С Зяблицким? Не может быть!

 - Именно так, мой друг. Пока мы с вами прохлаждались, Канделябров, я надеюсь, добыл  на Арбате необходимые улики и свидетельства этого дела. Мы с ним  договорились там встретиться. Едем.

 - Зяблицкий и Турусова…  - продолжал повторять ошеломленный Ипатов.

                                                                         ***

 В Филипповском переулке, у старого разлапистого двухэтажного дома, их поджидал Спиридон. Кивнув обоим, он тут же заговорил:

 - Стопроцентных свидетельств тому, что здесь бывал  Зяблицкий, я не нашёл. Вроде бы, его признал дворник. С утра я его возил на опознание в мертвецкую.

 - Подожди-подожди, что значит «вроде бы»?

 - Мужчина приходил к Турусовой всегда к ночи, в темноте и проходил через заднюю калитку. Какая уж тут точность – вздохнул Канделябров. – Здешняя кухарка, баба сильно любопытная, сразу видно, что следила за парочкой. Так вот. Она описывает врача довольно точно, хотя в морг ехать наотрез отказалась. Она же показала, что как-то перед Рождеством видела Турусову с этим мужчиной в кондитерской Филиппова . Они покупали пирожные и о чём-то оживлённо разговаривали. Вот тогда-то кухарка его и рассмотрела. Но по всему видать, что в свидетельницы мы её ни за какие коврижки не вытянем. Болезнь обывателя: моё дело – сторона.

 Канделябров предложил пойти во флигель. Собакин в удивлении поднял брови.

 - Квартирантка в последний приезд отказалась от жилья, – пояснил Спиридон.

 Сыщики прошли в дом, огляделись. Летняя веранда, длинный коридор, три комнаты и чулан. Ничего особенного ни внутри, ни снаружи. Тем не менее, Вильям Яковлевич приметливо обошёл все помещения, заглянул во все углы.

 - Я переговорил с прислугой: личных вещей Турусова тут не держала, – продолжал доклад Канделябров. – Как в гостинице: каждый раз после посещения, кроме использованного постельного белья и остатков еды - ничего, никаких улик.

 - Если мы докажем, что доктор - любовник Турусовой, то её место в преступлении для меня будет очевидным. Становится понятной роль Зяблицкого, как сообщника и орудия преступления. Теперь уже Лариса Аркадьевна становится богатой невестой. Хотя, юридически, это косвенное доказательство. Прямых улик нет, а непричастных к делу любовниц у преступника может быть сколько угодно. Всё будет зависеть от того, как будет проведён её допрос. Я лично в вине этой женщины  уверен, господа, – подытожил сыщик. - Поезжайте-ка, друзья, домой, а я отправлюсь к Рушникову и расскажу ему свою версию этого дела. В конце концов, пусть он сам решает, как лучше поступить. Может он сам захочет её допросить. Хотя мне кажется, что эта дама так изворотливо хитра, что вряд ли на чём-нибудь споткнётся.

                                                                       ***

 По дороге домой Канделябров с Ипатовым, конечно же, обсуждали дело. Спиридон Кондратьевич, как обычно, ругался в адрес «всех Ев, от которых одно зло». Александр Прохорович пытался логически обосновать мотив и характер преступника.

 - Допустим, что Вильям Яковлевич прав. Но, тогда не понимаю, как Зяблицкий, такой внушительный, образованный и уравновешенный мужчина мог поддаться обольщению такой курицы, как эта Турусова? Вот уж поистине - загадка!

 - А чего тут загадочного? – кипятился Канделябров. – Ведьма, прости Господи, сосуд дьявола!

 - Но ведь должен же быть какой-то механизм обольщения? Она же заманивала его на это преступление какими-то доводами? Он что, клюнул только на большие деньги? Не похож  Зяблицкий на такого. Да и не нуждался он. Я понимаю, Залесская. Такая на что хочешь сговорит. От неё свихнуться – что чихнуть. Но эта-то, как умудрилась добиться  такого рассудительного мужчину? Там и смотреть не на что!

 - Не скажи, – вдруг возразил Канделябров. – Я её хорошо рассмотрел, когда за домом Арефьевых наблюдал. Дамочка с полным комплектом ведьминских принадлежностей: что спереди, что сзади.

 Ипатов ошалело посмотрел на Спиридона, не веря, что мог такое услышать от ярого женоненавистника.

 - Фигура ладно, допускаю. А лицо?