Горе побеждённым

 - Давайте обобщим полученные сведения, - подытожил начальник. – Помните, неизвестный дядя, которого мы чем-то спугнули, говорил Рыжику, что дом, который предлагалось ограбить, находится на Пречистенке. Добра там полно. Хозяйка наверху. Внизу никого нет – бери и уходи. Похоже, что это - дом Лавренёва, так? Тогда всё сходится: в тот день Лавренёв был во фраке и мог спокойно подойти к столу, поговорить с приятелем, налить ему и себе вина, положить в рюмку Поливанова отраву, а когда тот впал в прострацию – снять кольцо. Правда, возникает резонный вопрос: зачем ему это надо? Для такого поступка нужны очень веские основания. Он не беден. А, если он верит в мистику кольца, тогда и вовсе ничего не вытанцовывается.  Он ведь не одинок, у него мать.

 - Вильям Яковлевич, помните, его мамаша говорила, что покойный муж увлекался разной экзотикой? Может у них в доме есть яд? – предположил молодой помощник. - Сейчас модно привозить из-за границы всякие восточные диковины: необычную отраву, сушёных крокодилов, сфинксов и мумий разных.

 - Молодец, Ипатов. Действительно, Поливанов мог быть отравлен каким-нибудь экзотическим  ядом, действие которого неизвестно нашим медикам. Остаётся вопрос: откуда какой-то дядя знает, что кольцо у Лавренёва? И ещё: если преступник Лавренёв, то его поведение в день убийства, мягко говоря, удивляет. Первое. Зачем отдавать долг человеку, которого собрался убить? Ведь он хорошо знал, что у Поливанова из родственников – никого. А это значит, что в случае смерти, никто бы с него этих денег не спросил. Для отвода глаз? Но ему не надо было возвращать эти деньги именно в тот день. Алексей Алексеевич мог ждать уплаты сколько угодно времени, особенно от своего друга. Второе. Лавренёв сутки играет в карты накануне намеченного преступления, а потом едет в клуб и фланирует там часами по залам в обществе француза, а потом идёт и хладнокровно убивает своего друга, который не раз выручал его деньгами? Непонятно. Или это для алиби? Мол, целый вечер был у всех на глазах. А вдруг Мозен - сообщник?  И не делайте, Ипатов, опять таких удивлённых глаз. Не забывайте, что кольцо в Россию привезли из Франции. На всякий случай, я предупредил квартального на Пречистенке о возможном нападении на особняк. Хорошо бы ещё  последить и  за самим Лавренёвым, но боюсь его вспугнуть.

 - Может, этот неизвестный опять выйдет на Федю? – предположил Канделябров.

 - Мы с Фёдором уговорились, что он мне сообщит, если этот человек опять появится. Думаю, Рыжик  меня не обманет: уж очень ему мои червонцы понравились. Но, к нему вряд ли кто  придёт: неизвестные нам лица наверняка передумали совершать налёт на особняк. Я ляпнул Феде, что кольца в доме нет потому, что его владелец всегда носит драгоценность при себе. У меня это вырвалось нечаянно, по аналогии с Поливановым, который не расставался с алмазом. Может, Федя рассказал об этом заказчику?

 - Тогда почему этот дядя согласился встретиться на Каланчёвке, если решил, что уголовники ему больше не нужны?

 - Во-первых, я думаю, что не он принимает решение. А во-вторых, этот скользкий тип не решился глаза в глаза отказать вору в законе, после того, как сам же подбил его на дело. Хитровцы не любят, когда их разводят – за это можно получить и нож в бок. Вот он и назначил следующую встречу, а сам не пришёл. Получается, что эту ниточку мы потеряли. Остаётся Мозен. Это тебе не Федя Рыжик. Француз - хитрый чёрт. Его случайной встречей не обманешь. Придётся с ним говорить в открытую. У нас совсем недавно был такой же случай.

 - Опять?! – вплеснул руками Канделябров. – Допрыгаетесь. Не трогают вас, и вы не лезьте.

 - Чему быть – того не миновать, Спиридон.

 - Нет, вы нарочно на рожон лезете, – не унимался тот.

 - Отстань, говорю. Ты мне вот что лучше скажи, – сменил тему Собакин, – что это наша гостья ходит такой замухрышкой, как бедная родственница, в холстинке и в мир и в пир? И по дому разгуливает в скоморошьей одежде?

 - Это она сама себе выбрала из нашей «маскарадной» - шутки ради.

 - Тебе, дураку, рядится в лягушачью ливрею и парик нацеплять шутки ради, я запретить не могу. В твоём возрасте менять привычки опасно для здоровья. А Катерину Павловну к своей дури не приучай. Она – девица. Это - понимать надо. Ты лучше бы её приодел. Я вот надумал барышню в театр свозить, а ей - не в чем.

 - Как изволите, –  лакейским манером, весь изогнувшись, ответил Канделябров. – Вы в каком антураже хотите её видеть?

 - Ты что, Кондратьич? Пожилой человек, а поясничаешь. Какой к чертям «антураж»! Свози её в хорошие магазины. Купите или закажите несколько платьев, из верхней одежды что-нибудь, всякие там дамские вещи, шляпы, обувь.

 - Слушаюсь, – поджал губы  Спиридон. – Будет, как конфетка.

 - Мне твой язык никогда не нравился, а сейчас - особенно, – железным голосом отчеканил Собакин.

 - А что я такого сказал? – поднял бровки Канделябров. – Уж, и пошутить нельзя.

 - Ты лучше её документами займись, шутник, – осадил его хозяин. – Что рот открыл? Считаешь себя умнее всех?

 - Во всяком случае, не глупее.