Читаем Горе побеждённым полностью

 - Нет, Федя, он не доносчик. Ему нужно кольцо. Зачем? Его дело. Ему указали на тебя, как на фартового, который сворочит ему это дело. Вот он и припёрся к тебе. В назначенный день, когда ты  пришлёпаешь туда со своими, он заплатит хрусты прислуге, и она согласится уйти на весь вечер, прикинуться больной или спрятаться в чулан. Ты вынесешь ему кольцо,  и он исчезнет. А как уж ты будешь выбираться из этого дерьма – не его дело. На то ты и рыска – вор опытный, чтобы позаботиться о себе сам.

 - Вот гнида. А с чего ты взял, что это дело – дерьмо? За каким хреном ты-то ко мне припёрся?

 - Говорю: у меня с ним счёты.

 - Какие такие счёты, если ты даже не знаешь, как он выглядит? – прищурился вор.

 - Он, падла, хитрый. Откуда я знаю, может он вместо себя кого другого прислал с тобой договариваться. А дело это не просто дерьмовое, как ты думаешь, а ещё и мокрое, – втолковывал ему Собакин. - Этот перстень хозяин дома всегда при себе держит. Усёк? И, за  здорово живёшь, он с ним не расстанется. А это значит, что или он тебя или ты его или кто-то ещё вас хлопнет  на этом деле.

 - Урою, гада, – потемнел пьяными глазами Рыжик.

 - Нет, Федя, - мотнул головой Яша, – он мой. Я тебе за него рыжиками  отстёгиваю, и ты, при своей кодле, дал слово его не трогать.

                                                                 ***

   Не зная счёта времени, Ипатов лежал на вонючем лежаке, как в аду среди грешников. Красноватые блики жаровни выхватывали из темноты полубезумные обкуренные лица  наркоманов и снова погружали их во мрак. На нарах всё время кто-то бормотал непонятное, вскрикивал в дурном забытьи, хрипло ругался, смеялся или плакал. Полежав с полчаса, Александр Прохорович освоился с темнотой и начал разбираться в подробностях своего удручённого положения. В притоне было два выхода: один – дальний, с дверью, откуда они пришли с Собакиным и Расписным, другой - в стене, прикрытый драным, ватным одеялом. Надо полагать, что последний вёл наверх, на улицу, судя по свежему воздуху, который приносили с собой посетители зловонного подвала. Да и публика оттуда шла прямо-таки благообразная: прилично одетое ворье и проститутки. А вот из дальней норы выползало всё больше полуголое отребье и, изрыгая проклятья, канючило покурить в долг.  Сказочник отвечал отборной бранью, выталкивал их вон и грозился позвать Мордашку. Вскоре Александр Прохорович сподобился  увидеть этого обитателя подземелья, когда надо было выпроводить особо расходившегося клиента.

 - Святые угодники, помогите! – прошептал Ипатов, увидев вышибалу.

 Это был большой, полуголый человек с пудовыми кулачищами и жутко обезображенным лицом. Похоже, что оно когда-то было жестоко изрезано бритвой. Неправильно сросшиеся края кожи образовали чудовищные фиолетовые бугры по всему лицу, если таковым можно было назвать это месиво. Он слушался Сказочника беспрекословно, а все клиенты боялись его, как огня.

 «Видимо, именно этот урод и выбрасывает всех неугодных «плавать» в Яузе. Вырваться из его лап – немыслимо, - с содроганием думал  Ипатов. – Должно быть, уже светает. Где же Вильям Яковлевич? Если не придёт – буду прорываться наверх через проход в стене».

 От нечего делать молодой сыщик стал прислушиваться к разговорам старика. А тот вел оживлённую беседу с толстой, в три обхвата, разряженной тёткой.

 - Две сотни – не меньше, – убеждал её хозяин притона.

 - Что ты, милок, отравы своей обкурился, что-ли? – кудахтала толстуха. – Двадцать пять.

 - Иди, посмотри на неё, а потом поговорим.

 Сказочник взял горящую лучину и осветил угол подземелья. Там, недалеко от Ипатова, лежала девочка, нет девушка, с бледным, восковым лицом и спала. Тётка наклонилась и толстой лапой стала ощупывать её, как неживую.

 - Ты не очень-то шарь – разбудишь, – буркнул Сказочник. – Что, хороша девка? Чистая и косточка белая. Дуриком на Нижегородском байдане взяли. Ты за неё много хрустов забьёшь. Если мы сейчас с тобой не снюхаемся, я её в заведение к Сусанне отволоку. Мне её сон здесь в копеечку влетает.

 - Тощща больно, не откинулась бы, – покачала головой тётка. - Семьдесят пять.

 - Значит, не договорились, – вздохнул хозяин притона и пошёл на своё место у жаровни. – Вали отсюда, хватит трепаться.

 - А «рыба» не тухлая? – не унималась баба.

 - Говорю тебе: она потерялась или убежала откуда-то. Растерялась одна-то, а тут её гаврики вокзальные и подхватили. Она для них только помеха, а хрустов стоит. У меня их главный постоянно ошивается. Он её приволок ко мне прошлой ночью. Отдал за дурь.

 - Ладно, сто пятьдесят, – отрезала тётка. – Её ещё откачать надо да приодеть. Это тоже денег стоит.

 - Ничего страшного. Поспит часов десять и можно в дело пускать, – хохотнул Сказочник. – Так и быть, по старой дружбе, бери за сто пятьдесят. Но, чтоб я её  здесь завтра уже не видел.

 - Не волнуйся, милок, - заверила его сводня. - Как стемнеет, я заберу девчонку.

 - А задаток?

 Тётка пошарила на необъятной груди и вытащила замусоленные бумажки.

 - Пятьдесят. Можешь не пересчитывать.

 Вдруг, из дальнего входа появился Собакин с Расписным. Сказочник моментально выхватил у тётки деньги и подтолкнул её к выходу в стене.

Перейти на страницу:

Похожие книги