Гордость и предубеждение

Соблюдя все приличия, дамы удалились; и при этом каждая задала себе вопрос, отчего это мистер Коллинз так уверен в собственном скором возвращении. Миссис Беннет усмотрел в его намерении желание обратить внимание на одну из младших дочерей, скорее всего, на Мэри. Эта девочка оценила достоинства родственника так высоко, как никакая другая. В ее собственных высказываниях звучала совсем уже взрослая рассудительность, немало удивлявшая гостя; и, хотя кузену по уму до нее самой было еще далеко, барышня чувствовала в себе достаточно сил для преобразования этого тюфяка в настоящего джентльмена и приятного компаньона. Тем не менее, следующее утро самым жестоким образом нарушило эти надежды. Вскоре после завтрака к ним заглянула мисс Лукас и в беседе наедине с Элизабет в подробностях рассказала о том, что случилось в ее доме накануне.

Подозрение по поводу того, что мистер Коллинз мог решить, будто влюблен в ее подругу, пару дней назад уже посетило Элизабет; но то, что Шарлотта могла благосклонно отнестись к такому кавалеру, звучало так же абсурдно, как если бы кто-то сказал, будто Элизабет только спит и видит, как стать миссис Коллинз самой. Изумление ее оказалось столь велико, что она, ухватившись за мысль о недоразумении, еще раз переспросила:

– Обручена с мистером Коллинзом, правильно я понимаю? Но, Шарлотта, милая, это же совершенно невозможно!

Спокойное выражение лица, которое мисс Лукас старательно удерживала на протяжении всего своего рассказа, неожиданно ее покинуло, и за ним проглянуло ужасное смущение, вызванное невольным упреком близкой подруги. Впрочем, примерно такой реакции она и ждала, и поэтому снова быстро взяла себя в руки, мягко заметив:

– Отчего это так тебя удивило, милая Элиза? Не хочешь же ты сказать, что мистер Коллинз не может составить чьего-либо счастья только оттого, что был отвергнут тобой?

Теперь настал черед Элизабет брать себя в руки и уверенно поздравлять подругу, желая той всяких мыслимых и немыслимых благ.

– Но я же вижу, что у тебя сейчас на душе, – возражала Шарлотта. – Ты удивлена, определенно удивлена, и очень сильно. Ведь совсем еще недавно мистер Коллинз просил руки у тебя. Но если подумать об этом хорошенько, то можно понять и простить то, что я сделала. Тебе известно, что по натуре я совсем не романтик и никогда им не была. Все, что мне надо, – это уютный дом. Принимая во внимание характер мистера Коллинза, а также его связи и положение, мои шансы на счастье реальны в той же степени, как и у любого другого человека, собирающегося вступить в брак.

– Несомненно, – тихо согласилась Элизабет.

После неловкой паузы, возникшей вслед за ее словами, они вернулись к остальным домочадцам. Шарлотта не была расположена к долгому визиту и вскоре покинула Лонгбурн, а Элизабет осталась обдумывать то, что так ее поразило. Долго еще она не могла смириться с мыслью о таком мезальянсе. Странность поведения мистера Коллинза, в течение трех дней умудрившегося сделать два предложения, оказалась ничем по сравнению с тем, что одно из них было принято. Лиззи всегда подозревала, что ее отношение к браку существенно отличается от мыслей Шарлотты на сей счет; но ей и в голову не приходило, что, когда дело зайдет столь далеко, подруга ее решится пожертвовать всеми надеждами и будущим ради вполне материального благополучия. Шарлотта – жена мистера Коллинза! Ну что за унизительная картина! Горечь от неожиданной алчности подруги еще более усиливалось твердым убеждением в том, что Шарлотта едва ли обретет желанное счастье, выбрав себе такую долю.

Глава 23

Элизабет сидела вместе с матерью и сестрами, обдумывая услышанное и сомневаясь, имеет ли она право на то, чтобы поделиться этой новостью с родными, когда в доме появился сам сэр Уильям Лукас, посланный дочерью сразу же по возвращении домой, чтобы объявить соседям о состоявшейся помолвке. Сопровождая свою пространную речь многочисленными комплиментами, а также выражая полное свое удовольствие тем, что отныне связь между их домами только окрепнет, перейдя в разряд родственной, он наконец объяснился, вызвав тем самым не столько изумление, сколько недоверие публики. Миссис Беннет более с упорством, нежели чем с любезностью, протестовала и давала всячески понять, что сосед их явно ошибается по причине легкого душевного расстройства, а Лидия, вечно несдержанная и далеко не всегда деликатная, шумно прорычала:

– Боже праведный! Сэр Уильям, как вы можете рассказывать такие небылицы? Разве вам неизвестно, что мистер Коллинз собирается жениться на нашей Лиззи?

Едва ли такое замечание могло вызвать ответную любезность даже у прописного придворного льстеца; но блестящее воспитание сэра Уильяма придавало ему сил; и, хотя он и попросил весьма резко и твердо не сомневаться в правдивости его слов, бурный шквал самых различных мнений и высказываний на сей счет он снес весьма терпеливо и обходительно.