Гордость и предубеждение

У обеих на глаза навернулись слезы; и Элизабет, нежно обняв сестру, первым же делом спросила ее о том, не слышали ли они чего о беглецах.

– Пока нет, – ответила Джейн. – Но теперь, когда здесь мой дорогой дядюшка, я смею надеяться, что все будет хорошо.

– Отец по-прежнему в городе?

– Да, он уехал во вторник, как я тебе и писала.

– И он часто дает о себе знать?

– За все время мы получили от него только одну весточку. Это было еще в среду. Он черкнул лишь несколько строк, в которых сообщал, что добрался благополучно, и давал мне ряд новых указаний. Кроме того, в конце он добавил, что больше не станет писать до тех пор, пока у него не появятся по-настоящему важные новости.

– А мать – как она? Как все вы?

– Мама чувствует себя вполне сносно, хотя нервы у нее расшатаны до предела. Она сейчас наверху, так как из своей комнаты почти не выходит. Думаю, она будет очень рада увидеть тебя. А что касается Мэри и Китти, то они, слава Богу, здоровы.

– Ну, а ты – ты сама-то как? – воскликнула Элизабет. – У тебя такой бледный вид. Могу представить, сколько тебе пришлось перенести.

Сестра, однако, тут же уверила ее в том, что находится в полном порядке; и их разговор, длившийся то время, пока мистер и миссис Гардинер были заняты своими детьми, прервался сразу же, как только те всей семьей подошли к ним. Джейн поспешила к тетушке и дядюшке, после чего, одновременно и, улыбаясь, и обливаясь слезами, начала благодарить обоих за то, что они откликнулись на их беду.

Когда все они переместились в гостиную, Гардинеры, разумеется, повторили те же самые вопросы, которые уже задавала Элизабет, и вскоре тоже обнаружили, что Джейн знает немного. Впрочем, оптимизм и благожелательность, исходившие из глубины ее сердца, все еще не покидали ее; и она по-прежнему надеялась, что все закончится хорошо и что в любое утро если не от отца, то от Лидии может прийти письмо, в котором та не только объяснит свои действия, но и, возможно, объявит о свадьбе.

Через несколько минут они дружно направились в покои миссис Беннет, которая приняла их именно так, как того и можно было ожидать: со слезами и причитаниями, с выпадами в адрес Уикема, совершившего такой отвратительный поступок, и с жалобами по поводу собственной нелегкой доли. Она винила всех, кроме лишь той, чье потворство и потакание как раз и явились причиной того, что ее дочь допустила такую грубую ошибку.

– Если бы я только смогла, – говорила она, – добиться того, чтобы вся наша семья отправилась тогда в Брайтон, этого бы не случилось; но бедная Лидия поехала одна, и там о ней совершенно некому было позаботиться. Но почему Форстеры не усмотрели за ней, если обязаны были не спускать с нее глаз ни на минуту? Уверена, что все это произошло именно из-за их халатности, ибо Лидия никогда бы не сделала такого неверного шага. Я всегда знала, что они не самые подходящие люди, чтобы им можно было доверить дочь; но высказать свое мнение мне, как обычно, помешали. Бедное мое дитя! А еще и мистер Беннет уехал. Не сомневаюсь, что когда он отыщет Уикема, то попытается проучить его, а в итоге погибнет сам. И что тогда со всеми нами станет? Коллинзы отвернутся от нас еще до того, как мой муж окажется в могиле; и если ты, брат, не сжалишься над нами, то я не даже представляю, что мы будет делать.

Этот жуткий поток предположений вызвал со стороны остальных массу бурных протестов; и мистер Гардинер, поспешивший заверить сестру в своей любви, как к ней, так и ко всей ее семье, сообщил, что намерен быть в Лондоне уже на следующий день и что окажет любую помощь мистеру Беннету в том, чтобы найти Лидию.

– Не стоит поддаваться напрасным тревогам, – добавил он, – и хотя у нас действительно есть основания ожидать самого худшего, пока мы не можем быть в этом абсолютно уверенными. Еще не прошло и недели, как они покинули Брайтон; и до тех пор, пока мы не узнаем, что они не женаты и даже не собираются заключать брак, нам ни к чему так убиваться с горя. Как только я доберусь до Лондона, то сразу же отправлюсь к мистеру Беннету и попрошу его приехать ко мне на Грейсчерч-стрит, где вдвоем мы сможем более тщательно обсудить план наших действий.

– О, дорогой брат, – заголосила миссис Беннет, – ты оправдываешь мои самые нескромные надежды. Умоляю тебя, когда будешь в городе, обязательно разыщи их и если они еще не женаты, то заставь их обвенчаться. Если все будет упираться лишь в свадебные наряды, то передай Лидии, что впоследствии она сможет оплатить любые расходы, так как я дам ей столько денег, сколько потребуется. И еще: не позволяй мистеру Беннету распускать руки. Объясни ему, в каком ужасном состоянии я нахожусь, скажи, что я до смерти напугана, что у меня все дрожит и трясется, что в ногах судороги, в груди одышка, а сердце бьется так часто, что я не могу заснуть ни днем, ни ночью. И предупреди Лидию, чтобы она не выбирала платья, не посовещавшись со мной; ибо она не в курсе, где расположены самые лучшие магазины. Ах, брат, как ты добр к нам! Я уверена, что ты справишься.