Гордость и предубеждение

Вскоре беседа обратилась к рыбной ловле, и Элизабет услышала, как г-н Дарси крайне любезно приглашает г-на Гарднера рыбачить в Пемберли сколько угодно, пока тот будет поблизости, предлагает снаряженье и указывает те места, где обычно клюет лучше всего. Г-жа Гарднер, шедшая под руку с Элизабет, наградила ее изумленным взором. Элизабет молчала, однако радовалась безмерно — наверняка всем этим они обязаны ей. Удивленью ее, однако, не было пределов, и она то и дело повторяла себе: «Отчего он так переменился? Что с ним сталось? Не могли манеры его так смягчиться из-за меня, ради меня. Мои упреки в Хансфорде не могли вызвать такую перемену. Невозможно, чтобы он любил меня по-прежнему».

Некоторое время они погуляли таким манером — две дамы впереди, двое джентльменов сзади — и заняли те же места, поднявшись по берегу от ручья, куда спускались, дабы пристальнее рассмотреть любопытное водяное растенье; засим имела место некоторая перестановка. К таковой побудила г-жа Гарднер, коя, утомившись прогулками, сочла, что рука Элизабет поддерживает ее в недостаточной мере, и посему предпочла руку мужнину. Г-н Дарси занял место подле Элизабет, и они пошли рядом. После краткой паузы она заговорила. Она желала сообщить ему, что, отправляясь сюда, была уверена в его отсутствии, и отметила, сколь нежданно его прибытье.

— Потому что ваша экономка, — прибавила она, — сообщила, что вы наверняка не появитесь до завтра, и еще когда мы уезжали из Бейкуэлла, нам дали понять, что вас в Пемберли не ожидают.

Он отвечал, что все сие правда, однако дела с управителем понудили его приехать несколькими часами ранее тех, с кем он путешествовал.

— Они догонят меня завтра утром, — продолжал он, — и некоторые из них знакомы вам — господин Бингли и его сестры.

Элизабет отвечала только легким кивком. Мысли ее тотчас унеслись к тому дню, когда меж нею и г-ном Дарси в последний раз поминался г-н Бингли, и, судя по румянцу, его мысли были заняты примерно тем же.

— Среди них есть еще один человек, — продолжал он после паузы, — кой особо желает познакомиться с вами. Дозволите ли, или просьба моя чрезмерна, пока вы пребываете в Лэмбтоне, представить вам мою сестру?

Заявленье сие поразило Элизабет несказанно — до того, что она не сознавала, каким манером согласилась. Она тотчас сообразила, что всякое желанье юной г-жи Дарси с нею познакомиться наверняка внушено ее братом, и сие было приятно, даже если не вдумываться; Элизабет радовалась, что негодованье не заставило его думать о ней поистине дурно.

Дальше они шли в молчаньи, оба погруженные в раздумья. Ей было неловко — сие неизбежно; однако она была польщена и довольна. Его желанье представить ее своей сестре — комплимент высочайшего толка. Вскоре они сильно опередили остальных, и, когда подошли к экипажу, г-н и г-жа Гарднер оставались в получетверти мили позади.

Г-н Дарси предложил Элизабет зайти в дом, однако та объявила, что не устала; они вместе стояли на лужайке. В подобные минуты многое можно сказать, а молчанье весьма неуклюже. Элизабет желала заговорить, но всякая тема оборачивалась запретной. В конце концов Элизабет припомнила, что как-никак путешествует, и они с великим упорством побеседовали о Мэтлоке и Давдейле. Время и тетушка двигались медленно, и до завершенья сего tête-à-tête терпенье Элизабет, а равно идеи почти истощились. Едва г-н и г-жа Гарднер приблизились, их настойчиво пригласили зайти в дом и отдохнуть, однако предложенье было отклонено, и гости крайне любезно расстались с хозяином. Тот помог дамам зайти в экипаж, и, когда тронулись, Элизабет увидела, как г-н Дарси бредет к дому.

Тут же посыпались замечанья дядюшки и тетушки — оба твердили, что г-н Дарси бесконечно превзошел их ожиданья.

— Он прекрасно воспитан, вежлив и скромен, — отметил дядюшка.

— В нем, конечно, есть некая горделивость, — отвечала его супруга, — но лишь в наружности, и сие вполне ему идет. Я теперь могу утверждать, как его экономка, что некоторые говорят, будто он гордый, но я ничего такого не видала.

— А уж как меня удивило его поведенье. Он не просто любезен — воистину предупредителен, хотя в сем вовсе не было нужды. Он ведь знаком с Элизабет совсем поверхностно.

— Лиззи, в самом деле, — сказала ее тетушка, — он не столь красив, как Уикэм, — точнее, у него нет такой наружности, ибо черты его весьма хороши. Но отчего же ты уверяла нас, что он ужасно неприятен?

Элизабет оправдывалась, как могла, говорила, что при встрече в Кенте он понравился ей больше, а до сегодняшнего утра она его столь приятным не видала.

— Быть может, в своей любезности он отчасти капризен, — отвечал дядюшка. — Знатные люди нередко таковы, а посему я не стану ловить его на слове насчет рыбной ловли; вдруг он завтра передумает и выгонит со своих земель.

Элизабет понимала, что они вовсе не постигают натуры г-на Дарси, однако ни слова не молвила.