Горбовский

И он вышел, оставив Марину в недоумении. Впрочем, он и сам был немного ошеломлен своим поведением. И это из-за того, что она высказала ему в лицо все, что думает о нем? «Да неужели, Горбовский? Тебе в первый раз, что ли, гадости говорят? Нет, здесь что-то другое. Я ведь не считал ее слабохарактерной. Я просто даже и не думал, что у такого ничтожества может быть характер, свои мысли и желания, свои нравы, воззрения. Стыдно. Сорок два года, а робеешь как мальчик. Стыдно, Горбовский».

Спицына взглянула на край стола. Зеленая папка, обычная. Макулатуры в ней килограмма два, не меньше. Ладно. Но кто принес ее сюда? Кто этот мужчина? Тот самый Горбовский, который совсем недавно с ухмылкой прошел мимо, когда Бессонов пристал к ней у самого входа в НИИ? Тот самый, что придирался и унижал? Неужели совет, данный Гордеевым, действительно работает? И переломный момент наступил? Ощутив смутное чувство победы, проникнувшись глубиной момента, Марина со всей серьезностью взяла в руки папку и отправилась исполнять поручение Льва Семеновича, размышляя о том, как будут развиваться их отношения дальше. Каким-то женским чувством она теперь ощущала, что при желании у нее получится даже смутить Льва Семеновича. А уж если у девушки получается смутить мужчину, то все остальное, как правило, тоже не за горами.

Примерно через пятнадцать минут, когда все вирусологи находились непосредственно в лаборатории, занимались своими делами, слушали уморительные рассказ Тойво о своем походе в торговый центр, подходило время обеда и ничто не предвещало беды, сработала аварийная система тревоги. Протяжные сигналы сирены ударили по ушам настолько неожиданно, что поначалу никто даже не понял, в чем дело.

– Что происходит? – нахмурился Пшежень, окинув взглядом наручные часы.

Все переглянулись в недоумении.

– ЧП, – сказал Горбовский не своим голосом и начал медленно вставать с места, поднимая глаза на пластмассовую коробку селектора. Много лет подряд она пылилась без дела, уже давно никто не пользовался таким устаревшим средством связи, но Лев Семенович знал – сейчас именно тот случай.

– Внимание! – ожил селектор. Голос был испуганный и запыхавшийся. – Внимание всем! Общая тревога! Это не учение! Повторяю: общая тревога! Не учения! Из секции микробиологии сбежала инфицированная вирусом бешенства особь! Агрессивна и крайне опасна! Подопытный вырвался из вивария – сломал клетку и напал на сотрудников! Есть жертвы! – уже на этих словах Горбовский выпрямился. Он понял все и все успел решить. – Всем немедленно забаррикадироваться в своих отделах и не выходить до приезда специалистов! Их уже вызвали! Чтобы не подвергать риску граждан, по правилам системы безопасности здание НИИ изолировано от внешнего мира – все входы и выходы перекрыты! Особь не должна попасть наружу ни в коем случае! Повторяю: все должны немедленно закрыться в своих секциях и не покидать их до приезда специалистов!

Сирена звучала оглушительно, истерично, просто-таки завывала, как будто уже оплакивала пролитую по чьей-то безалаберности кровь. Вирусологи не успели прийти в себя и осмыслить услышанное, а Горбовский уже стоял у выхода с пистолетом-транквилизатором на пять зарядов в руке. Такие пистолеты были в каждом отделе, где предусматривались крупные подопытные. На крайний случай. Пули усыпляли мишень, позволяя избежать смерти инфицированного, если он являлся слишком важным биологическим материалом. Никто даже не заметил, когда Горбовский успел достать оружие из щитка.

– Лева! – бросился Пшежень и чуть не упал, задев собою стол.

– Всем оставаться здесь, – приказал Горбовский.

– Лева, не ходи! Может, она в безопасности! Не геройствуй! Давай свяжемся с ними и узнаем? – кричал Гордеев, перебивая сирену.

– Потеря времени! Пусть не она, а кто-нибудь точно не успел! И он безоружен! Заблокируйтесь изнутри и ждите нас.

– Лев! – крикнул Пшежень в бессильной ярости, но было уже поздно – Горбовский вышел без промедления, плотно закрыв за собой дверь.

– Я не могу отпустить его одного, черт возьми! – Гордеев громыхнул по столу кулаками.

Еще только услышав сирену, Лев Семенович знал наперед, как поступит в ближайшую минуту. Предчувствие беды не обмануло его. Он был готов даже к подобному повороту событий, поэтому, когда остальные еще не осознали тяжести ситуации, Горбовский, ни мига не раздумывая, помчался за транквилизатором и кинулся ловить сбежавшего пса. Он смутно и неосознанно беспокоился не столько о здоровье кого-то из коллег, сколько о Спицыной, которую он сам же отослал, подвергнув такой опасности.