Гопакиада

Афанасиев, впрочем, было немного. Большинство диссидентов, устрашенная судьбой брестского игумена, переть напролом боялось, тем паче что былая «крыша» совсем просела. Старшее поколение русских магнатов, традиционных защитников православия на берегах Днепра, бороться с которыми было себе дороже даже иезуитам, понемногу вымирало, а с наследниками велась целенаправленная, очень тонко отлаженная работа. Им рекомендовали мудрых и знающих наставников из числа тех, кого нельзя не уважать, затем вывозили на учебу в самые славные университеты — Мантуанский, Падуанский, Сорбонну, где обучали тонкостям теологии, безо всякого давления позволяя прийти к выводу, что «отеческая вера», в сущности, набор диких суеверий. После курса наук им обеспечивали два-три года «стажировки» при европейских дворах, представляли коронованным особам, при малейшей возможности женили на девицах-красавицах из графских, а то и герцогских фамилий. Результаты понятны. Классический, наиболее известный пример — знаменитый Ярема Вишневецкий, сын, внук и правнук православных, ставший одним из злейших гонителей «восточной схизмы»

Чуть-чуть полегчало в середине 2-го десятилетия XVII века. Фанатики вроде Ипатия к тому времени умерли, прагматики типа Кирилла Терлецкого слегка умерили первый, самый острый аппетит, а кроме того, стало ясно: Речь Посполитая, воюя аж на три фронта — с Россией, Османами и Швецией, не способна обойтись без услуг пусть и не очень качественного, но многочисленного и храброго казацкого ополчения. В этот период казаки — вернее, наиболее толковая часть казацкой элиты, сознающая, что в «поляках» все лучшие места уже расхватаны и стремиться туда смысла мало, — начинают играть роль спонсоров и защитников, ранее исполняемую русскими магнатами.

Не слишком дразня гусей, но и — в сознании своей нужности — не раболепствуя перед Варшавой, знаменитый гетман Петр Сагайдачный понемногу выстраивал линию защиты против униатов и их покровителей, возрождая малороссийское православие. Плюнув на то, что Киевское братство в то время было официально упразднено и существовало фактически нелегально, он демонстративно записался туда «со всем войском», после чего период подполья для «братчиков» закончился и они, не обращая внимания на протесты властей, вновь занялись агитацией и пропагандой. Не останавливаясь на достигнутом, гетман в октябре 1620 года сумел убедить случившегося проездом в Киеве иерусалимского патриарха Феофила рукоположить ректора «братской» школы Иова Борецкого в митрополиты, а еще шесть батюшек, отобранных Борецким, в епископы. Таким образом, все западнорусские епархии, пребывавшие «в сиротстве», получили законных лидеров, что означало полный крах разработанной иезуитами программы «иссыхания схизмы» в связи с отсутствием высших иерархов.

Реакция властей РП и Костела была, мягко говоря, бурной, однако делать было нечего: канонически рукоположения были безукоризненны, никаких законов, по крайней мере писаных, никто не нарушал, а война с турками разгоралась вовсю. Обострять отношения с подчеркнуто верным, в доску лояльным, беспрекословно воевавшим со всеми врагами Короны, вплоть до Москвы, гетманом было совершенно не с руки. В связи с чем пилюлю сглотнули. Однако политику реализовывали все в том же ключе, а по мере обострения отношений с казачеством еще и усугубляя. Уния, фактически утратив сакральное содержание (все, хоть сколько-то увлеченные духовным поиском, либо уходили в «истинные католики», либо оставались в лоне «отеческой веры»), стала явлением политики, и притом отнюдь не смягчающим социального напряжения. «А що еще и найсумнейше было в тых борбах, — печалился очевидец Иван Хоревич, шляхтич с Киевщины, — що православныи Русины, огорченные як наибольше против тых своих же братей Русинов, которые унию приняли, зненавищели и их еще горше, чем наветь тех не-Русинов, що первыи унию выдумали и вводили, называли их гневно. «Перекинчикам» и в часе народных борьбе грозно над ними за отступство их от давнои русской веры мстились». Короче, назревало — и, как мы уже знаем, в 1648 году прорвалось.

Ogniem i mieczem

Как известно, в период Хмельниччины униатский вопрос был близок к окончательному решению. Поляк, оказавшись на пути казаков, при определенном везении мог уцелеть, при очень большом везении и удачном стечении обстоятельств мог уцелеть и еврей, но греко-католиков резали без разговоров. Однако после Андрусовского перемирия, вновь заполучив Правобережье, Речь Посполитая, в свою очередь, принялась выкорчевывать православие.