Гонщик

Я уже начала волноваться, смогу ли вообще его тут найти. Его машину невозможно было разглядеть в темноте – она сама была практически тень на колесах, – но, к счастью, ее владелец так блистал, что я заметила его после первого же поворота.

Харли поставил машину не внутри, а снаружи трека. Он стоял возле «босса», скрестив на груди руки и что-то говорил людям, стоящим перед ним полукругом. Эта картина напомнила мне гонщика, дающего интервью после победы. Я вспомнила, как Харли сказал, что люди больше не хотят с ним гонять, но зрелище его в этой среде окончательно расставило все по местам. Чертов Харли таки был знаменитостью.

Я запарковалась метрах в десяти от «босса» – подъехать ближе, никого не задавив, я уже не могла. После работы я переоделась в сетчатые чулки, обрезанные джинсовые шорты и белую майку-алкоголичку с черным лифчиком внизу. Это было скромно, но, глядя вокруг, я чувствовала себя переряженной. Поглядев в зеркало заднего вида, я взлохматила свои высветленные прядки, вытерла размазанную под глазами тушь и сделала глубокий вдох.

Едва я открыла дверь машины, Харли, оставив свой пост возле «босса», уже возник рядом с ней. Не знаю, что произошло потом. Секунду назад я сидела, собираясь с духом, в своей машине, и вот я уже обвилась вокруг Харли, запустив руки ему в волосы, и его язык был у меня во рту. Как будто наши тела успели намагнититься за то время, что мы провели накануне, прижавшись друг к другу. Как только расстояние между нами сокращалось, мы слипались.

Очухавшись наконец, я слегка отстранилась, поглядела на него и, запыхавшись, сказала:

– Привет.

Харли улыбнулся мне распухшими губами.

– Привет, леди.

– Я соскучилась, – эти слова так легко сорвались у меня с языка, что я почти забыла смутиться.

– Я тоже соскучился.

Закрыв глаза, я уронила голову ему на плечо, высунув язык набок.

Харли хихикнул:

– Я снова тебя убил?

Я кивнула, не убирая свисающий язык.

– Хорошо, что я умею делать искусственное дыхание, – заметил Харли, проводя рукой по моему тощему телу и перебирая пальцами торчащие ребра.

Заверещав, я отбросила его руку, и тут нашу возню прервал голос с сильным южным акцентом:

– Хм, Харли, похоже, у нас есть компания.

Поглядев Харли через плечо, я увидела его сменщика, Буббу – парня, который привез мне запасной ремень. Он стоял позади нас, указывая подбородком куда-то за свой тягач. Повернув голову в ту сторону, я увидела штук шесть немецких спортивных машин, спускающихся с холма. БМВ, «мерседес», «порше», может, «ауди». Шикарные люкс-машины.

– Кто это? – спросила я, поняв по общей реакции, что им тут не рады.

– Да просто одни богатенькие уроды из частных школ, – Харли поправил мою майку, задравшуюся от щекотки. – Мы зовем их туристами. Приезжают только во время летних каникул. Их тут все терпеть не могут. Раскатывают в своих машинках, которые им купили папочки, и думают, что их дерьмо не воняет. Но я-то их люблю.

– Почему? – спросила я, уже начиная их ненавидеть.

– Потому что они практически умоляют меня взять их деньги. Вот посмотришь.

«Туристы» встали с другой стороны от Харли ровненьким рядочком, все под безупречным углом сорок пять градусов. Шесть дверей открылись и захлопнулись, и шесть прилизанных денежных мешков вышли почти одновременно, с таким видом, как будто тут все принадлежало им. Поскольку все остальные парковались подальше от машины Харли, оставляя ему побольше места, сразу стало ясно, что они не уважали его должным образом.

Но Харли явно было насрать. Он не убрал руки с моего плеча и даже не расправил грудь, пока они подходили.

– О, блин. Что, получили очередные карманные деньги, а? – спросил он, криво усмехнувшись.

Козел в розовой майке поло, идущий спереди, ухмыльнулся и ответил с классическим выговором выпускника Лиги Плюща:

– Круто, Харли. Тут мой друг Престон получил новый «порше», так что это ваша команда заплатит нам сегодня. Эта штука побьет любой ваш кусок дерьма на этом поле.

– Что же твой друг Престон сам-то помалкивает? – спросил Харли.

Майка поло номер два вышел вперед и спросил, мотнув подбородком:

– Этот?

Я, не удержавшись, закатила глаза.

– Так что, думаешь, ты сможешь поджарить тут любого? – спросил Харли со скучающим безразличием в голосе, поглаживая кончиками пальцев мое плечо.

– Да, блин, – ответил номер два. – У меня «турбо девять-одиннадцать».

По тому, как у меня под рукой сжались мускулы на спине Харли, я поняла, что он старается не заржать.

– А как насчет меня? – спросил он, кивая головой в сторону «босса». – Думаешь, справишься с «четыре – двадцать девять»?

– Да ладно, брось ты. Это десятисекундная машина, – ответил Пай-мальчик, пожирая каждое его слово.

– Ну, ты же сказал, что побьешь любого. Я тоже любой.

Тут Харли слегка сжал мое плечо – так легко, что я еле заметила это, – и добавил:

– А как насчет такой штуки? Я побью твой «девять-одиннадцать»… На любой машине по твоему выбору.

У Престона отвисла челюсть.

У Розовой майки отвисла челюсть.

У меня тоже отвисла челюсть.

– Что? – переспросил Престон.

– На любой машине? – переспросил Розовый.