Гончаров приобретает популярность

– Алексей Николаевич, если признаться, у меня эта история с окладами уже неделю из головы не идет. С того самого вечера, когда мы повязали тех ублюдков и они раскололись, я только и думаю о том, кто же оприходовал церковную сокровищницу.

– Глотни как следует, наплюй и позабудь, а то не ровен час – рехнешься, – сочувственно посоветовал полковник и на личном примере показал, как это делается. – А ведь я и сам частенько над этим мозгую, – любовно подцепив сопливый гриб, признался он. – Хотя, казалось бы, на хрен мне это надо. Странная история.

– Странная история, – согласился я, – со странными переплетениями бандитских дорожек. Чтобы распутать клубок, нужно найти кончик нити и за него потянуть. А у нас не получилось. Нашли мы этот кончик, и даже не один, а целых три! Честно тянули за каждый, накрыли две банды и Голубева в придачу, а клубок тот все не кончается, словно змеиный он.

– Пофилософствуй, пофилософствуй, потяни себя за кончик! – гоготнул тесть и опростал вторую рюмку. – Ты поразмышляй еще немного, и тебе вообще ничего не достанется, – кивнул он на бутылку.

– Попробую. Начнем с того, что четко обозначим круг знакомых нам лиц, кто к этому богатству тянулся и тянется по сей день. Во-первых, это банда Наталии Федько, которую, дай бог, мы не увидим еще долго. О том, что они к нему тянулись, я знаю не по рассказам, а прочувствовал собственной шкурой. Но вопрос с ними остается открытым. Мы не можем с гарантией утверждать, что добиться своего преступного замысла им не удалось. Вполне возможно, что на завершающей стадии операции, не доверяя своим кретинам, Наталья действовала одна. Но девушка, как говорят зеки, во время следствия и суда пошла в полный отказ. Это один из вариантов, который, к сожалению, ничуть не проливает свет на темную комнату с черными кошками.

Вариант второй. Сестра Марии Андреевны, парижская гранд-б… госпожа Рафалович и ее несравненный муж. Она ужасно хотела заполучить реликвии своего дедушки и даже примчалась к нам из самого Парижу! Не скрывая своей неуемной любви к старинному русскому серебру, она своими гнусными планами поделилась со мной и попросила помощи в разрешении столь деликатного вопроса. Мною ей было отказано, но это вовсе не означает, что она послушно взялась за ум и подавила в себе дурные наклонности. Скорее наоборот, не получив в моем лице надежного помощника, она находит себе другого типа вроде меня, только с еще более заниженным моральным уровнем. Это то, что мы знаем и можем утверждать наверняка. Дальше – хуже, мы даже близко не можем предположить себе, а нашел ли энтузиаст-два искомое серебро… А вы проглот, папаша, имейте совесть! – отбирая остатки коньяка, возмутился я. – Да, для нас это полная загадка или черная кошка номер два.

– Вот и считай своих кошек, а мне плесни еще немного, не то я пойду спать и ты лишишься молчаливого и благодарного слушателя. Тебе пить нельзя: ты думаешь!

– Имейте терпение. Переходим к кошке номер три. Как таковая, она просматривается плохо и пока существует чисто умозрительно. Мокрых дел мастер Витек как-то на досуге не в меру разболтался и поведал мне и Максу (Ухову прежде всего поведал) одну замечательно интересную деталь. Оказывается, молодой Крутько впервые услышал о наличии клада от своего дедули Александра Трофимовича Крутько. При этом преподнес он историю весьма достоверно и с какими-то подробностями, известными только ему одному, потому как прагматичная Наталия Федько тут же рьяно взялась за поиск. Но разговор сейчас не о ней. Почему мы думаем, что дед Крутько своей бесценной информацией поделился только с ней? Где гарантия, что он ее не выболтал кому-нибудь еще? Господин генерал, вы улавливаете мою мысль о третьей кошке?

– Улавливаю, и что дальше? Или на этом твои варианты исчерпаны?

– К сожалению, нет. Существуют еще четвертый и пятый вариант, но оба они тупиковые и к разгадке нашей шарады нас не приблизят. Сущность четвертой кошки состоит в том, что никакого клада не было вообще, а если и был, то давно по миру развезли. Пятый же вариант предполагает то, что на подземный ход со стороны утеса наткнулся случайный, любопытствующий спелеолог и не мудрствуя лукаво те реликвии приголубил.

– Дурак ты, Костя, хоть и трезвый! – довольный своей меткой фразой, от брюха заржал Ефимов. – Такие глупости говоришь, что мне за свою дочь обидно.

– Не вижу повода для смеха, а тем более для нанесения оскорбления словом.

– Ну поставь себя на место того спелеолога. Что получается? Ты находишь в земле дыру, лезешь в нее кротом, черт знает сколько ползешь по тому ходу и в конце концов находишь свои цацки. И что ты делаешь дальше? Ты вместо того, чтобы знакомой дорогой вернуться назад, начинаешь долбить своды церковного подвала, совершенно не представляя, куда в итоге попадешь. Так что твоя пятая кошка просто-напросто жидко обгадилась, впрочем, как и ты сам! – торжественно закончил тесть и, нагло вылакав остатки, добавил: – Костя, не сочти за оскорбление, но ты форменный идиот!

– Благодарю вас, мне об этом уже говорили.